Ксю..Ханни........знаю...много, но оно того стоит! 
Сначала я думал, что будущее прорастает из настоящего, как дерево из саженца. Если искривить росток на ранней стадии жизни, выросшее из него дерево тоже окажется кривым,
и эта кривизна с каждым годом будет просто нагуливать кольца… Но потом такое объяснение
показалось мне неубедительным – ведь никакого сохраняющегося из жизни в жизнь корня
здесь нет и в помине. В лучшем случае есть семена. А из семян кривого дерева вырастут деревья совершенно прямые…
Потом я сообразил, что сама постановка вопроса неверна. Это не «нас» преследуют те
же самые имена, привычки и страхи. Это «мы» вновь складываемся из них. Все элементы
нашей прежней индивидуальности продолжают сами себя, как это делает любой вирус, бактерия или лишайник.
Новый Ке – живой гипс, залитый в оставшуюся от прежнего Кеши информационную пустоту. Фаза в колебании множества мелких сущностей, когда-то составлявших Кешу прежнего – а теперь Кешу нового.
Похожая конфигурация набора привычек, связанных привычкой к сосуществованию. Река, сохранившая ту же самую форму русла.
Живущее в прежнем месте стадо обезьян. Не какая-то Кешина сердцевина, хранящаяся во времени (ее нет), а, наоборот, новая комбинация света, тени и отражений, когда-то создававших иллюзию такой сердцевины – и склеившихся в новую обманку.
Так что же перерождается? Понятно, не Кешина душа: она, как разъяснил Гегель, есть только у мира и прусского монарха.
Кеша умирает и рождается каждую секунду – где ему воскреснуть через триста лет после смерти, если он даже при жизни не сумел этого сделать ни разу.
Все обезьяны состоят друг из друга. Гены есть не только у наших тел, но и у наших умов. Мы все похожи на тех, кто жил здесь когда-то раньше… Но есть ли смысл говорить, что мы были ими, а они стали нами?
Это настолько смутная область, что все мнения здесь – исключительно вопрос вкуса.
Некоторые адепты тибетского буддизма втайне верят, что у каждого ламы есть своя «чистая
земля», куда за ним уйдут ученики. Но на самом деле все проще: любой ум создает свою
собственную чистую (или не очень) землю – и уходит именно туда. Ум и есть эта самая «земля». Каучуковый мячик бросают в пол, и он начинает скакать вверх-вниз, вверх-вниз…
Все частицы в нем уже сменились, а мячик еще скачет.
Мы просто сумма имен, привычек и страхов. Мы оставляем отпечаток на реальности, пока мы живы, а когда мы умираем, жизнь воспроизводит себя (именно себя, а не нас) по этому отпечатку.
Море заполняет след на песке и принимает себя за ногу. Нога делает шаг, опять оставляет ямку в мокром песке, исчезает – и море заполняет ее след…
Мистики говорят правду – мы никогда не были ногой, мы всегда были морем. Но если у нас кривой мизинец и мы не лечимся, то это надолго даже с учетом данного высокодуховного обстоятельства.
И пусть мы продолжимся не здесь (нельзя дважды войти в одну реку, а водин мир и подавно) – кривизна мизинца от этого не уменьшится все равно.
Самое грустное, что мы и не пытаемся, так сказать, выпрямить мизинец, полагая, что это никак не повлияет на назначенный нам земной маршрут.
И в определенном смысле так оно и есть. К несчастью, мы не понимаем, как, когда и почему мы путешествуем между мирами.
А происходит это тогда, когда мы меняем свои привычки и склонности. Или, вернее,
когда мы сознательно стараемся их изменить. Еле заметное, трудноопределимое и непонятно даже в какой момент происходящее усилие – и есть тот космический двигатель, который переносит нас из одной вселенной в другую.
Дело в том, что на самом деле мы ничего не можем изменить. Старые привычки и состоящая из них личность никуда не исчезают. Все теневые вагоны уже есть, вся кристаллическая решетка возможного заполнена абсолютно – в пустоте, как изящно выразился один монах, нет пустого места. Поэтому, когда мы осознанно меняем что-то в своей жизни, мы
преобразуем не себя и свой мир, как предполагали классики марксизма, а просто переходим на другой поезд судьбы, который катит по совсем другой вселенной. И везет другого пассажира.
Если знать, как прыгать с поезда на поезд, осуществимы радикальнейшие перемены реальности, которые даже не снились всем этим охотникам за бабочками и динозаврами. И
такие экстремальные прыгуны в мире действительно есть, вспомним хотя бы Чжуан-цзы.
Но здесь существует одна закономерность. Уходя от себя прежних достаточно далеко, мы
неизбежно забываем, чем когда-то были – потому что наши вселенные начинают различаться
слишком сильно. Это были уже не мы. Прошлое отныне может разве что стучаться в наш сон.
Мы теперь помним только свой новый мир. Память в таких случаях вовсе нас не обманывает.
Мы действительно всегда были тем, чем стали миг назад. Как ни странно подобное звучит.
Но я уже говорил, что это происходит со вселенной, а не с «нами».
В этом, мне кажется, и состоит счастье. Мы можем оставить нашу память позади вместе со всей ее горькой правдой – и обзавестись новой. Если мы уезжаем от мира кривых
пальцев достаточно далеко, мы прибываем в пространство, где наш мизинец был прямым всегда.
С нас как бы снимается судимость – вместе с памятью о подсудимом. Каждый знает,
как непредсказуемо наше будущее. Но не каждый знает, что так же непредсказуемо и наше
прошлое.
Механизм нашего движения по вселенным – это просто наши ежесекундные выборы:
между хорошим и плохим, сочувствием и ненавистью, велосипедом и фейсбуком, желтым
и зеленым, голубым и оранжевым и так далее. Делаем ли мы эти выборы сами, или какая-то сила совершает их за нас – но именно благодаря им мы перемещаемся в мультиверсе.
И вот вам совет Киклопа: если вы заметили вокруг себя мир, который совсем вам не
нравится, вспомните, что вы сделали, чтобы в него попасть. Может быть, вы даже не военный преступник, а просто слишком часто смотрите френдленту или телевизор. Тогда из всех
привычек достаточно изменить только эту.
Я, собственно, не предлагаю никаких экстравагантных методов путешествия из настоящего в будущее. Для желающих есть уйма специальных учений, содержащих самые радикальные трюки и техники.
Но я не испытываю к этим технологиям особого доверия – они ненадежны, рискованны и трудны. И они не для всех. Жирный пьяница может прочитать в учебнике акробатики описание арабского сальто, но вряд ли попытка воспользоваться этим тайным мавританским знанием приведет к чему-то, кроме синяков и переломов.
Зато есть одна простая проверенная техника, срабатывающая всегда. Медленный, но самый надежный способ перемещения в счастливые миры описан во всех древних книгах
– в той их части, которая посвящена, сорри за банальность, заповедям.
Они, в общем, везде одни и те же, эти техники правильной жизни. И жить по заповедям очень непросто («не лги,
не убий, не укради» и так далее ведь относится не только к физическим проявлениям, но и к состояниям ума).
Но мы, образованные современные люди, знаем, что заповеди написаны не для нас. Мы – высокоразвитые сущности, живущие по особым правилам для продвинутых.
Ах, если бы.
Сила тяжести одна для всех. И путь тоже один для всех, без всякой выделенной полосы, где особо одаренные существа проезжают со спецсигналом. Таких не любят нигде.
«Не лги, не убий, не укради» – это не мистическая жертва, которой требует от нас Господь в силу своей непостижимой субъективности, и даже не классово и социально обусловленный регулятор фертильности и социального этикета, а просто инструкция по плаванию в вечности.
Можно плыть брассом, можно кролем, можно по-собачьи – учений в мире хватает.
Но если мы действительно плывем, мы перемещаемся в другие вселенные, причем сразу.
Мы не чувствуем и не помним этих переходов, потому что в каждом из новых миров, куда мы прибываем, мы оказываемся просто его составной частью – частью, которая была там всегда. Такой вот парадокс.
Бывает и так – мы делаем что-то дурное, а потом, словно в ответ на это, вдруг меняется весь наш мир. Происходит значительное и очень неприятное событие, бросающее мрачную тень и на нашу жизнь тоже.
Причем масштабы этого события, затрагивающего миллионы людей, настолько велики, что мы понимаем – оно никак, ну никак не могло быть
вызвано нашим микроскопическим грешком. И тем не менее нас не отпускает уверенность, что мы правильно поняли суть дела – и вселенная каким-то образом сводит счеты с нами.
Людей, говорящих об этом вслух, называют солипсистами, или проще – шизофрениками.
Тем не менее интуиция их не обманывает. Причина трансгрессии мироздания именно в них– они просто не видят механизма, перекинувшего их из счастливого мира во вселенную, где
раньше все было хорошо, а потом вдруг стало совсем плохо.
Если бы я ощущал в себе задатки проповедника и верил, что людей можно уговорить
прыгнуть из плохого мира в хороший, я надел бы маскировочную балаклаву (иначе не будут слушать), залез бы на бронетранспортер и прокричал бы что-то вроде:
– Человек! Не нравится то, что вокруг? Желаешь жить среди нормальных людей? Стань таким, каким хочешь видеть других. Только не притворяйся на пять минут, не хитри – а
действительно стань. Миру не останется ничего, кроме как последовать за тобой. Это и есть магия…
Но я, конечно, не полезу ни на какой бронетранспортер. Потому что и без таких проповедей мы все – искушенные и опытные колдуны. С помощью мрачнейших ежедневных ритуалов мы переваливаемся из одной похабной вселенной в другую, ожидая очистительной революции, которая сорвет все замки, отопрет все двери и расколет все черепа.
Причем путешествуют не только отдельные умы. Путешествуют целые страны и целые миры – так, во всяком случае, это выглядит для наблюдателя©
