фи .... падалью питаться .... она же САМА СДОХЛА , А НЕ ЗАБИЛИ ЕЕ  [взломанный сайт]   

Успеха чаще всего добиваются те, кто не знает, что поражение неизбежно.

Коко Шанел

Женщины и вороны нападают стаей
      Казимеж Тетмайер

Женщины, в своем большинстве, любят слушать правду, как бы она им ни льстила.

Ноги позволяют мужчине идти, а женщине еще и продвигаться.

Если вы хотите жениться на умной, красивой и богатой – вам придётся жениться три раза.

Мужчина до тех пор гоняется за женщиной, пока она его не поймает.

В одном вопросе мужчины и женщины, безусловно, согласны друг с другом: и те, и другие не доверяют женщинам

Неправда, что женатые живут дольше. Это им так кажется.

Она была девушкой моей мечты... Пока я не узнал мечту моей девушки.

Женщины, безусловно, умеют хранить тайну… но сообща.

А в середине озера густое белое облако ночует, уходя столбом в темное небо. В этом облаке, как сообщил Николай, всегда и прячет­ся Троицкий остров. И не ночует там странное облако, а живет постоянно, укутывая святые берега от посто­роннего глаза. И мы поплыли в эту пугающую, но ма­нящую белизну...
Мелкий и теплый светло-молочный дождь накрыл нас уже у самого берега. Это был даже не дождь: кро­хотные капельки воды густо висели в воздухе, подраги­вая и поблескивая, словно туманная кисея. Огромные камни-валуны, покрытые плотными покрывалами серебристо-серых мхов, возвышались там и тут, словно пушистые спины спящих исполинских зверей. Рощи­цы вековых елей чередовались с зарослями седого мож­жевельника и бородавчатой карельской березы. Вода в мелких болотных лужицах пахла телом новорожденного ребенка. Густая тишина окутывала все вокруг...
В самом центре острова, на скалистом возвыше­нии, среди высоких елей виднелись два бревенчатых храма. Когда-то в глубокой древности здесь был не­большой монастырь, от которого и осталась церковь Троицы Живоначальной. Построенная без гвоздей еще в 1553 году (!), церковь до сих пор стоит целехонь­ки, укрытая густыми прядями мхов и лишайников.
Неподалеку как раз-то и находится огромный ва­лун, на который прежде ложились праведники, чтобы Принять от Господа белую смерть.
В 1602 г. над этим местом возвели часовню Спаса Нерукотворного, в которую и поставили большой де­ревянный гроб. Ему уже несколько сотен лет, и доски его мерцают в темноте, словно сделанные из кости...
Тела тех душ, что преставились отсюда к Божествен­ному Престолу, не разлагаются в этом гробу. Они ле­жат в нем, пока сюда не придет очередной желающий до срока расстаться с земной жизнью. Он-то и должен похоронить бренную оболочку предшественника, пре­жде чем лечь самому во мрак священной домовины.
Десятки покосившихся, зеленых и мохнатых зам­шелых крестов торчат среди окрестных елей. Мы во­шли в часовню и подняли крышку гроба...

Мир наш создан в единстве и противостоянии двух полярных сил: добра и зла, света и тьмы, жизни и смерти. И правят этими силами извечные противоборцы: Бог и Дьявол.
Люди пошли за Богом, и Дьявол решил наказать их за это, вдохнув в желтый металл свое особое заклятие пагубной страсти. Именно такое золото должно было вернуть человечество в царство темных сил. И Дьявол не ошибся: заклятие сработало, и люди, один за дру­гим, стали «гибнуть за металл».
В самом сердце Африки, окруженное дугой излучи­ны реки Нигер, лежит под землей «Эльдорадо» — зо­лотой запас человечества. Извечно охраняют его воины-маги гараманты.
И стоит тут священный город — Тимбукту. Живут в нем 333 Великих Учителя, посланных на Землю Бо­гом и ведающих все законы праведной жизни для каждого из нас. Хранятся тут и великие манускрипт ты, содержащие в себе опыт всех пяти предыдущий человеческих цивилизаций, погибших от золотого заклятия. Именно потому золотом выстланы улицы удивительного города, попираемые ногами мудре­цов, чтобы подчеркнуть превосходство целей бессмертного человеческого духа над ценностями еще бренного тела.
Денно и нощно Великие Учителя тысячелетиями бьются в священном Тимбукту над формулой дьявольского заклятия, пытаясь освободить золото от его пут с помощью законов магической алхимии. Посылают они в наш мир то одного, то другого проповед­ника, пытаясь просветлить наш разум, затуманенный; алчностью...
Но не проста эта задача, ведь равновелик Богу его противник и сильны соблазны, исходящие от желтой манифестации Дьявола. Слаба часть человечества про- тивихсилы...
Люди нашей цивилизации также стали рваться к «Эльдорадо», пытаясь обогатиться, чтобы возвыситься над прочими. Утекать стало золото из подземных хра­нилищ. Воины-гараманты, как могли, перехватывали его на «дороге золотых колесниц» и возвращали в Тим­букту, помещая в могилы тех, кто осквернил себя не­померной страстью к обладанию желтым металлом. Так было многие столетия...
Два века назад, привлеченные рассказами о золо­том запасе, в священный город стали пробираться авантюристы из тех стран, где неустанное обогащение давно стало целью жизни. И когда в конце концов одному из них удалось побывать в заветном городе и узнать его тайны, Великими Учителями было принято решение — скрыть священный город от глаз, застлан­ных алчностью, находящихся во власти дьявольского заклятия.
Для этого магией гарамантов был создан город — двойник Тимбукту. Его пустынный мираж, его иллю­зорный призрак в материальном мире, город, в кото­ром может побывать теперь каждый, кто захочет. Но вместо золота там — песок...
Настоящий же Тимбукту виден теперь далеко не многим. Он виден лишь тем, кто знает разницу меж­ду истинными и мнимыми богатствами человече­ства.
И повел меня старик гриот к священным могилам предков, чтобы совершить тасауит — обряд испроше- ния совета. Отодвигали мы надгробный камень шуа- хед, испещренный множеством неизвестных знаков, и ложились в холодный мрак захоронения, отдавая себя во власть алтинен — духов иного мира...
И дозволено было мне пить колдовское зелье борбур и пройти очищение огнем.
А потом мы поднялись на бархан, и увидел я вол­шебное сияние во глубине пустыни. То светилось зо­лото мостовых вечного города. Священного города нашей надежды...
И я пошел в него и был там. А что познал в нем — написал выше...

В стране облаков жили два духа, Джин и Джоди. И наступило для обоих время путешествия в нижний мир.
Но ни Джин, ни Джоди не могли решить, кем бы они хотели быть в мире, который называется «Земля».
«Я бы очень хотел стать орлом> — сказал Джин, — но и человеком стать мне тоже хочется!»
Джоди сказал: «Я тоже хотела бы быть и орлом, и человеком».
Но один дух не может быть сразу двумя существами. Поэтому они полетели к самому высокому облаку> где пребывал «Дающий форму». Джин объяснил их проблему Дающему.
«За свою жизнь я слышал так много всяких проблему — сказал тот. — Ваша проблема еще не самая трудная. Джин, ты станешь орлом, а Джоди станет мальчиком. Несколько лет живите каждый своей жизнью, а затем поменяйтесь местами. Ты, Джоди, перейдешь в тело орла, а Джин войдет в тело мальчика.
Я назначаю Джина ответственным за обмен. Это потому, что человек легко забывает о своей духовной природе. Орел же не забывает никогда».
«Но как же я узнаю, когда произвести обмен?» — спросил Джин.
«Ты узнаешь, — сказал Дающий форму — Уверяю тебя, ты узнаешь».
* * *
Джоди упражнялся со своим новым луком и стрелами при каждой возможности. И вот однажды отец позвал его в хижину:
«Ты уже слишком большой, чтобы играть с детьми. Нашей семье нужно мясо, и ты стал достаточно взрослым для того, чтобы поймать несколько кроликов или перепелок».
Мать Джоди отложила бусы, которые она раскрашивала, и гордо посмотрела на мужа. Ее мальчик стал мужчиной. Вот что на самом деле сказал отец: Джоди, которому только десять лет от роду, теперь уже настоящий мужчина.
«Мое дитя, — сказала она, — скоро будет иметь сердце орла».
Он должен был иметь больше, чем сердце орла. Он должен был иметь еще и перья, чтобы носить их в волосах, и когти и клюв для ожерелья.
Только один, особенный орел подходил для этого. Он родился в один день с Джоди. Когда Джоди пошел в холмы, орел последовал за ним. Когда он отдыхал, этот особенный орел садился на ветку, и мальчик смотрел на него.
Джоди почувствовал что-то к этому орлу Он должен был добыть его!
Рано утром с горного озера поднялся туман. Джоди знал, что орел должен быть здесь, на высокой ветке. Он ждал с луком в руке, пока его цель приблизится.
Джин поискал взглядом своего друга и был озадачен странным предметом в руках Джоди. Но вскоре большой орел узнал в предмете лук со стрелой. Эти вещи забрали жизни многих из его друзей. Это было орудие убийства. И оно было направлено на него.
Джин смотрел, как Джоди натягивает тетиву. Он смотрел, как Джоди прицеливается.
Джин подумал: «Когда же, если не сейчас?»
Сильный ветер поднял Джоди высоко в воздух. Его бросило на высокую ветку.
Джоди мигнул, чтобы очистить глаза от пыли, и посмотрел вниз. Он увидел там — себя! Он, Джоди, теперь был большим орлом и смотрел вниз на Джина, который теперь был мальчиком. Джин целился из лука в Джоди.
Орел вспомнил все и испустил громкий крик: «Я— дух!»
Большой орел парил высоко в небесах, Джин возвращался в свою деревню. Он вошел в хижину отца. «Я орел, — сообщил он своим родителям. — Я дух».
И отец ответил ему: «Теперь ты настоящий человек».

Заратустре было тридцать лет, когда он покинул родину и поднялся в горы, чтобы насладиться там своим одиночеством. Мудрому не может быть скучно, ведь у него всегда есть достойный собеседник – он сам.
Но по прошествии десяти лет Заратустра пресытился своей мудростью, как пчела, собравшая слишком много меда. Счастье солнца – дарить свет, его счастье в тех, кому оно дарит себя. Не такой ли теперь должна быть жизнь Заратустры?
Да, теперь он спустится в долину и будет щедро дарить ученикам свое знание.
Так начался закат Заратустры.
В лесной чаще по дороге в город Заратустра повстречал святого старца.
– Ты проснулся, но зачем ты идешь к спящим? – спросил его старик.
– Я люблю людей, – ответил ему Заратустра.
– И я любил людей, Заратустра, – горько смеялся старец. – Но теперь я люблю Бога. Человек слишком несовершенен, чтобы любить его. Эта любовь убивает…
На том они расстались, а Заратустра подумал: «Возможно ли это! Этот святой не слышал еще, что Бог умер»
Скоро Заратустра был в городе, что лежал за лесом. Там он нашел множество народа, собравшегося на базарной площади. Люди эти ждали зрелища – плясуна на канате.
– Вы совершили путь от червя до человека, – обратился к ним Заратустра, – но многое в вас еще осталось от червя. Поистине, человек – это грязный поток. Надо быть морем, чтобы принять в себя грязный поток и не превратиться в болото. Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке!
Но увидел Заратустра, что не слышат люди слов его. Ледяным смехом смеялись они над Заратустрой. И в смехе этом звучала ненависть.
Тем временем акробат начал свое движение по канатной дороге над площадью. Все замерли. Уста толпы стали немыми, взор – неподвижным. Канатный плясун прошел уже половину пути и был в самом центре над толпой, когда на канате вдруг появился пестро одетый паяц:
– Куда ты собрался, набеленная рожа! – заорал он вслед канатному плясуну. – Человек, тебе легче быть в заточении, чем геройствовать! Зачем ты испытываешь судьбу?!
Сказав это, паяц догнал канатного плясуна и резким движением перепрыгнул через него. Натянутый над площадью трос дернулся, акробат потерял равновесие, бросил свой шест и сам еще быстрее, чем шест, полетел вниз, словно вихрь из рук и ног.
В смятении люди бежали в разные стороны, и только Заратустра оставался на месте. Рядом с ним и упало тело канатного плясуна. Мудрец встал на колени и приподнял его голову, истекавшую кровью.
– Дьявол поставил мне подножку, теперь тянет меня в преисподнюю… – прошептали губы умирающего. – Заратустра, ты пришел спасти мою душу?..
– Нет ничего, о чем говоришь ты, – ответил ему Заратустра, – ни смерти, ни дьявола. Твоя душа умрет прежде, чем умрет твое тело. Ты гибнешь от своего ремесла, за это я похороню тебя своими руками.
Умирающий ничего не ответил, и лишь в движении его уст читалась благодарность.
Наступила ночь, базарная площадь скрылась во мраке.
«Поистине, прекрасный улов был сегодня у Заратустры. Он не поймал человека, зато он поймал труп. Сам Заратустра сейчас нечто среднее между безумцем и трупом, ибо хочет он учить людей смыслу их бытия», – сказав это в сердце своем, Заратустра взвалил труп канатного плясуна на спину и отправился в путь.
Целую ночь шел Заратустра по темному лесу. К утру он устал, лег и заснул под вековым дубом. А проснувшись в полдень, так говорил Заратустра в своем сердце:
«Не трупы нужны мне, а последователи, которые идут за мной, потому что хотят следовать сами за собой – и туда, куда я хочу!»
И собрал Заратустра избранных, и учил их, что человек – это нечто, что должно быть побеждено.
Но ученики спрашивали Заратустру:
– Разве же не следует нам любить ближнего своего?!
– Как?! – отвечал им Заратустра. – Вы же не любите еще самих себя!
И снова появился жестокий паяц, и снова говорил он Заратустре: «Мир, где царствует человек, отвратителен, о Заратустра! Здесь великие мысли кипятятся живьем и развариваются на маленькие! Здесь разлагаются великие чувства! Души здесь – словно грязные тряпки! Берегись Заратустра: мир человека – это ад!»
Понял Заратустра, что настал час его заката. Люди верят в добро и зло, но не знают они ни добра, ни зла. Ищут они знания, а находят проповеди безумных. Воистину, человек – есть нечто, что должно быть побеждено! И только Заратустра знает, как убить в себе человека, и поэтому ему надлежит стать первой жертвой.
Он остался совсем один и слушал теперь только свое сердце.
«Последний твой грех – сострадание!» – сказало оно Заратустре.
Так, по сути ничем оканчивается история Заратустры. И мы не знаем, что сталось с ним дальше. Мы не знаем и того, избавился ли он от своего «последнего греха». Мы знаем лишь, что его создатель – великий поэт и трагический мыслитель Фридрих Ницше действительно остался совсем один.
Последние годы своей жизни он провел в затворничестве, без учеников и без последователей, исполненный состраданием к своей доле. Никто так и не понял его слов, а сам он сошел с ума. Последние письма к своим прежним друзьям он подписывал страшным словом «Распятый».

Однажды у Муллы Насреддина спросили: «Послушай, ты всё-таки мало-мальски человек учёный, разреши наше недоумение.
Скажи, какой величины мир? Сколько в нём аршин?»
В это время шла мимо них похоронная процессия.
Мулла, указывая на гроб, сказал: «Вот тот, что лежит в гробу, лучше всех тебе ответит. Спроси у него: он только что измерил».

Принять себя

Притча в изложении Ошо

Вы не можете быть никем иным, а лишь тем, кто вы есть. Расслабьтесь! Существованию вы нужны именно таким.

Однажды король пришёл в сад и увидел вянущие и гибнущие деревья, кусты и цветы. Дуб сказал, что он умирает потому, что не может быть таким высоким, как сосна. Обратившись к сосне, король нашёл её опадающей потому, что она не может давать виноград подобно виноградной лозе. А лоза умирала потому, что она не может цвести, словно роза. Вскоре он нашёл одно растение, радующее сердце, цветущее и свежее. После расспросов он получил такой ответ:

— Я считаю это само собой разумеющимся, ведь когда ты посадил меня, ты хотел получить радость. Если бы ты хотел дуб, виноград или розу — ты посадил бы их. Поэтому я думаю, что не могу быть ничем другим, кроме того, что я есть. И я стараюсь развивать свои лучшие качества.

Ты здесь, потому что существование нуждалось в тебе таком, какой ты есть! В ином случае кто-то другой был бы здесь. Ты — воплощение чего-то особенного, существенного, чего-то очень важного. Почему тебе необходимо быть Буддой? Если бы Бог хотел другого Будду, он произвёл бы столько Будд, сколько захотел. Но он создал только одного Будду, этого достаточно. С тех пор он не создал другого Будду или Христа. Вместо этого он создал тебя. Подумай, какое внимание Универсума было уделено именно тебе!

Ты избран — не Будда, не Христос, не Кришна. Их дело сделано, они внесли свой вклад в существование. Сейчас ты здесь, чтобы внести свой вклад. Взгляни на себя. Ты можешь быть только собой … невозможно, чтобы ты стал кем-то другим. Ты можешь радоваться и цвести, или можешь завянуть, если ты не принимаешь себя.

Если хочешь умереть новой смертью – сражайся на поединке с жизнью (Оноре де Бальзак)

Жило-было железо, и начало оно ржаветь. Точит его ржавчина и точит — хоть помирай. И так захотелось железу избавиться от ржавчины, что начало оно просить Бога: «Боже, спаси меня от ржавчины!» А рядом с железом лежал напильник. Услышал он как железо умоляет Бога спасти его от ржавчины, и предложил железу свою помощь. «Ну уж только не ты! - воскликнуло железо. - Ты такой грубый и жестокий! Бог пошлет мне кого-нибудь другого, какую-нибудь мягкую пасту или бархатную тряпочку!» В это время проходил мимо рабочий, увидел, что по железу пошла ржавчина, взял в руки напильник и начал им очищать ржавчину с железа. «Только не напильником, только не напильником!» - застонало железо. А рабочий услышал, как железо заскрипело, и говорит: «Вот, как раз подходящий напильник для этой ржавчины, ничем другим ее и не возьмешь!»