Когда Солнце уходит с Земли
Когда пахнет ночными духАми
Под Луной выходит Натали...
Полакомится стихами!
             

Герой не моего романа
Однажды сделал комплимент.
По крайней мере, это странно:
Ведь для меня сошелся свет
Прекрасным клином не на нем же,
А на другом… Но я молчу:
Боюсь, что жизнь ему испорчу,
И словом резким огорчу.
Простите!.. Скройтесь за туманом,
Герой не моего романа…
Хоть, если честно...я грущу.

Ах, мой милый Августин,
Все прошло, прошло,
прошло!
Занимательнее же всего
было то, что, держа над
поднимавшимся из горшочка
паром руку, можно было
узнать, какое у кого в городе
готовилось кушанье. Да, уж
горшочек не чета был какой-
нибудь розе!
Вот принцесса отправилась
со своими фрейлинами на
прогулку и вдруг услыхала
мелодический звон
бубенчиков. Она сразу
остановилась и вся просияла:
она тоже умела наигрывать на
фортепиано "Ах, мой милый
Августин". Только одну эту
мелодию она и наигрывала,
зато одним пальцем.
-- Ах, ведь и я это играю! --
сказала она. -- Так свинопас-то
у нас образованный!
Слушайте, пусть кто-нибудь из
вас пойдет и спросит у него,
что стоит этот инструмент.
Одной из фрейлин пришлось
надеть деревянные башмаки и
пойти на задний двор.
-- Что возьмешь за
горшочек? -- спросила она.
-- Десять принцессиных
поцелуев! -- отвечал свинопас.
-- Боже избави! -- сказала
фрейлина.
-- А дешевле нельзя! --
отвечал свинопас.
-- Ну, что он сказал? --
спросила принцесса.
   -- Право, и передать нельзя! --
отвечала фрейлина. -- Это
ужасно!
   -- Так шепни мне на ухо!
И фрейлина шепнула
принцессе.
-- Вот невежа! -- сказала
принцесса и пошла было, но...
бубенчики зазвенели так
мило:
   Ах, мой милый Августин,
Все прошло, прошло,
прошло!
-- Послушай! -- сказала
принцесса фрейлине. -- Пойди
спроси, не возьмет ли он
десять поцелуев моих
фрейлин?
-- Нет, спасибо! -- ответил
свинопас. -- Десять поцелуев
принцессы -- или горшочек
останется у меня.
-- Как это скучно! -- сказала
принцесса. -- Ну, придется вам
стать вокруг меня, чтобы
никто не увидал нас!
Фрейлины обступили ее и
растопырили свои юбки;
свинопас получил десять
принцессиных поцелуев, а
принцесса -- горшочек.
Вот была радость! Целый
вечер и весь следующий день
горшочек не сходил с очага, и
в городе не осталось ни одной
кухни, от камергерской до
кухни простого сапожника, о
которой бы они не знали, что в
ней стряпалось. Фрейлины
прыгали и хлопали в ладоши.
-- Мы знаем, у кого сегодня
сладкий суп и блинчики! Мы
знаем, у кого каша и свиные
котлеты! Как интересно!
-- Еще бы! -- подтвердила
обер-гофмейстерина.
-- Да, но держите язык за
зубами: я ведь императорская
дочка!
   -- Помилуйте! -- сказали все.
   А свинопас (то есть принц, но
для них-то он был
свинопасом) даром времени
не терял и смастерил
трещотку; когда ею начинали
вертеть по воздуху,
раздавались звуки всех
вальсов и полек, какие только
есть на белом свете.
-- Но это superbe! -- сказала
принцесса, проходя мимо. --
Вот так попурри! Лучше этого
я ничего не слыхала!
Послушайте, спросите, что он
хочет за этот инструмент. Но
целоваться я больше не стану!
-- Он требует сто
принцессиных поцелуев! --
доложила фрейлина, побывав
у свинопаса.
   -- Да что он, в уме? -- сказала
принцесса и пошла своею
дорогой, но сделала шага два
и остановилась.
-- Надо поощрять искусство!
-- сказала она. -- Я ведь
императорская дочь! Скажите
ему, что я дам ему, по-
вчерашнему, десять поцелуев,
а остальные пусть дополучит с
моих фрейлин!
-- Ну, нам это вовсе не по
вкусу! -- сказали фрейлины.
-- Пустяки! -- сказала
принцесса. -- Уж если я могу
целовать его, то вы и подавно!
Не забывайте, что я кормлю
вас и плачу вам жалованье!
И фрейлине пришлось еще
раз отправиться к свинопасу.
-- Сто принцессиных
поцелуев! -- повторил он. -- А
нет -- каждый останется при
своем.
-- Становитесь вокруг! --
скомандовала принцесса, и
фрейлины обступили ее, а
свинопас стал ее целовать.

Не роняйте себя, если вам изменили,
Если жгучий обман вас хлестал по щекам…
Не роняйте себя, если вас опалили
Клеветой, наговором по ногам и рукам…

Не роняйте себя, если вы оступились
И никто не успел вам подставить плеча.
Не роняйте себя, если вы заблудились
И не светит в ночи ни звезда, ни свеча.

Не роняйте себя, если вас позабыли,
Если ваше тепло не смогли оценить.
Не роняйте себя, если вас раздавили,
И, казалось, Надежду порвали, как нить.

Не роняйте себя, если мало добились,
Если ваша казна оказалась пуста.
Не роняйте себя, если двери закрылись
И несносной покажется тяжесть креста…

Не роняйте себя, если сердце разбили,
Если предали вас, не щадя, не любя.
Не роняйте себя, если вас уронили.
ПОДНИМАЙТЕ СЕБЯ! ПОДНИМИТЕ СЕБЯ!!

БАЛЛАДА О НЕНАВИСТИ И ЛЮБВИ — Эдуард Асадов

Радист кивает: - Пока еще да,
Но боль ему не дает распрямиться.
А он еще шутит: "Мол, вот беда
Левая плоскость моя никуда!
Скорее всего перелом ключицы..."

Где-то буран, ни огня, ни звезды
Над местом аварии самолета.
Лишь снег заметает обломков следы
Да замерзающего пилота.

Ищут тракторы день и ночь,
Да только впустую. До слез обидно.
Разве найти тут, разве помочь -
Руки в полуметре от фар не видно?

А он понимает, а он и не ждет,
Лежа в ложбинке, что станет гробом.
Трактор если даже придет,
То все равно в двух шагах пройдет
И не заметит его под сугробом.

Сейчас любая зазря операция.
И все-таки жизнь покуда слышна.
Слышна ведь его портативная рация
Чудом каким-то, но спасена.

Встать бы, но боль обжигает бок,
Теплой крови полон сапог,
Она, остывая, смерзается в лед,
Снег набивается в нос и рот.

Что перебито? Понять нельзя.
Но только не двинуться, не шагнуть!
Вот и окончен, видать, твой путь!
А где-то сынишка, жена, друзья...

Где-то комната, свет, тепло...
Не надо об этом! В глазах темнеет...
Снегом, наверно, на метр замело.
Тело сонливо деревенеет...

А в шлемофоне звучат слова:
- Алло! Ты слышишь? Держись, дружище -
Тупо кружится голова...
- Алло! Мужайся! Тебя разыщут!..

Мужайся? Да что он, пацан или трус?!
В каких ведь бывал переделках грозных.
- Спасибо... Вас понял... Пока держусь! -
А про себя добавляет: "Боюсь,
Что будет все, кажется, слишком поздно..."

Совсем чугунная голова.
Кончаются в рации батареи.
Их хватит еще на час или два.
Как бревна руки... спина немеет...

- Алло!- это, кажется, генерал.-
Держитесь, родной, вас найдут, откопают...-
Странно: слова звенят, как кристалл,
Бьются, стучат, как в броню металл,
А в мозг остывший почти не влетают...

Чтоб стать вдруг счастливейшим на земле,
Как мало, наверное, необходимо:
Замерзнув вконец, оказаться в тепле,
Где доброе слово да чай на столе,
Спирта глоток да затяжка дыма...

Опять в шлемофоне шуршит тишина.
Потом сквозь метельное завыванье:
- Алло! Здесь в рубке твоя жена!
Сейчас ты услышишь ее. Вниманье!

С минуту гуденье тугой волны,
Какие-то шорохи, трески, писки,
И вдруг далекий голос жены,
До боли знакомый, до жути близкий!

- Не знаю, что делать и что сказать.
Милый, ты сам ведь отлично знаешь,
Что, если даже совсем замерзаешь,
Надо выдержать, устоять!

Хорошая, светлая, дорогая!
Ну как объяснить ей в конце концов,
Что он не нарочно же здесь погибает,
Что боль даже слабо вздохнуть мешает
И правде надо смотреть в лицо.

- Послушай! Синоптики дали ответ:
Буран окончится через сутки.
Продержишься? Да?
- К сожалению, нет...
- Как нет? Да ты не в своем рассудке!

Увы, все глуше звучат слова.
Развязка, вот она - как ни тяжко.
Живет еще только одна голова,
А тело - остывшая деревяшка.

А голос кричит: - Ты слышишь, ты слышишь?!
Держись! Часов через пять рассвет.
Ведь ты же живешь еще! Ты же дышишь?!
Ну есть ли хоть шанс?
- К сожалению, нет...

Ни звука. Молчанье. Наверно, плачет.
Как трудно последний привет послать!
И вдруг: - Раз так, я должна сказать! -
Голос резкий, нельзя узнать.
Странно. Что это может значить?

- Поверь, мне горько тебе говорить.
Еще вчера я б от страха скрыла.
Но раз ты сказал, что тебе не дожить,
То лучше, чтоб после себя не корить,
Сказать тебе коротко все, что было.

Знай же, что я дрянная жена
И стою любого худого слова.
Я вот уже год тебе не верна
И вот уже год, как люблю другого!

О, как я страдала, встречая пламя
Твоих горячих восточных глаз. -
Он молча слушал ее рассказ,
Слушал, может, последний раз,
Сухую былинку зажав зубами.

- Вот так целый год я лгала, скрывала,
Но это от страха, а не со зла.
- Скажи мне имя!..-
Она помолчала,
Потом, как ударив, имя сказала,
Лучшего друга его назвала!

Затем добавила торопливо:
- Мы улетаем на днях на юг.
Здесь трудно нам было бы жить счастливо.
Быть может, все это не так красиво,
Но он не совсем уж бесчестный друг.

Он просто не смел бы, не мог, как и я,
Выдержать, встретясь с твоими глазами.
За сына не бойся. Он едет с нами.
Теперь все заново: жизнь и семья.

Прости. Не ко времени эти слова.
Но больше не будет иного времени. -
Он слушает молча. Горит голова...
И словно бы молот стучит по темени...

- Как жаль, что тебе ничем не поможешь!
Судьба перепутала все пути.
Прощай! Не сердись и прости, если можешь!
За подлость и радость мою прости!

Полгода прошло или полчаса?
Наверно, кончились батареи.
Все дальше, все тише шумы... голоса...
Лишь сердце стучит все сильней и сильнее!

Оно грохочет и бьет в виски!
Оно полыхает огнем и ядом.
Оно разрывается на куски!
Что больше в нем: ярости или тоски?
Взвешивать поздно, да и не надо!

Обида волной заливает кровь.
Перед глазами сплошной туман.
Где дружба на свете и где любовь?
Их нету! И ветер как эхо вновь:
Их нету! Все подлость и все обман!

Ему в снегу суждено подыхать,
Как псу, коченея под стоны вьюги,
Чтоб два предателя там, на юге,
Со смехом бутылку открыв на досуге,
Могли поминки по нем справлять?!

Они совсем затиранят мальца
И будут усердствовать до конца,
Чтоб вбить ему в голову имя другого
И вырвать из памяти имя отца!

И все-таки светлая вера дана
Душонке трехлетнего пацана.
Сын слушает гул самолетов и ждет.
А он замерзает, а он не придет!

Сердце грохочет, стучит в виски,
Взведенное, словно курок нагана.
От нежности, ярости и тоски
Оно разрывается на куски.
А все-таки рано сдаваться, рано!

Эх, силы! Откуда вас взять, откуда?
Но тут ведь на карту не жизнь, а честь!
Чудо? Вы скажете, нужно чудо?
Так пусть же! Считайте, что чудо есть!

Надо любою ценой подняться
И всем существом, устремясь вперед,
Грудью от мерзлой земли оторваться,
Как самолет, что не хочет сдаваться,
А сбитый, снова идет на взлет!

Боль подступает такая, что кажется,
Замертво рухнешь назад, ничком!
И все-таки он, хрипя, поднимается.
Чудо, как видите, совершается!
Впрочем, о чуде потом, потом...

Швыряет буран ледяную соль,
Но тело горит, будто жарким летом,
Сердце колотится в горле где-то,
Багровая ярость да черная боль!

Вдали сквозь дикую карусель
Глаза мальчишки, что верно ждут,
Они большие, во всю метель,
Они, как компас, его ведут!

- Не выйдет! Неправда, не пропаду! -
Он жив. Он двигается, ползет!
Встает, качается на ходу,
Падает снова и вновь встает...

II

К полудню буран захирел и сдал.
Упал и рассыпался вдруг на части.
Упал, будто срезанный наповал,
Выпустив солнце из белой пасти.

Он сдал, в предчувствии скорой весны,
Оставив после ночной операции
На чахлых кустах клочки седины,
Как белые флаги капитуляции.

Идет на бреющем вертолет,
Ломая безмолвие тишины.
Шестой разворот, седьмой разворот,
Он ищет... ищет... и вот, и вот -
Темная точка средь белизны!

Скорее! От рева земля тряслась.
Скорее! Ну что там: зверь? Человек?
Точка качнулась, приподнялась
И рухнула снова в глубокий снег...

Все ближе, все ниже... Довольно! Стоп!
Ровно и плавно гудят машины.
И первой без лесенки прямо в сугроб
Метнулась женщина из кабины!

Припала к мужу: - Ты жив, ты жив!
Я знала... Все будет так, не иначе!..-
И, шею бережно обхватив,
Что-то шептала, смеясь и плача.

Дрожа, целовала, как в полусне,
Замерзшие руки, лицо и губы.
А он еле слышно, с трудом, сквозь зубы:
- Не смей... ты сама же сказала мне..

- Молчи! Не надо! Все бред, все бред!
Какой же меркой меня ты мерил?
Как мог ты верить?! А впрочем, нет,
Какое счастье, что ты поверил!

Я знала, я знала характер твой!
Все рушилось, гибло... хоть вой, хоть реви!
И нужен был шанс, последний, любой!
А ненависть может гореть порой
Даже сильней любви!

И вот, говорю, а сама трясусь,
Играю какого-то подлеца.
И все боюсь, что сейчас сорвусь,
Что-нибудь выкрикну, разревусь,
Не выдержав до конца!

Прости же за горечь, любимый мой!
Всю жизнь за один, за один твой взгляд,
Да я, как дура, пойду за тобой,
Хоть к черту! Хоть в пекло! Хоть в самый ад!

И были такими глаза ее,
Глаза, что любили и тосковали,
Таким они светом сейчас сияли,
Что он посмотрел в них и понял все!

И, полузамерзший, полуживой,
Он стал вдруг счастливейшим на планете.
Ненависть, как ни сильна порой,
Не самая сильная вещь на свете!

Эдуард Асадов

"СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ"

Слова и улыбки ее, как птицы,
Привыкли, чирикая беззаботно,
При встречах кокетничать и кружиться,
Незримо на плечи парней садиться
И сколько, и где, и когда угодно!

Нарядно, но с вызовом разодета.
А ласки раздаривать не считая
Ей проще, чем, скажем, сложить газету,
Вынуть из сумочки сигарету
Иль хлопнуть коктейль коньяка с «Токаем».

Мораль только злит ее: — Души куцые!
Пещерные люди! Сказать смешно!
Даешь сексуальную революцию,
А ханжество — к дьяволу за окно!—

Ох, диво вы дивное, чудо вы чудное!
Ужель вам и впрямь не понять вовек,
Что «секс-революция» ваша шумная
Как раз ведь и есть тот «пещерный век»!

Когда ни души, ни ума не трогая,
В подкорке и импульсах тех людей
Царила одна только зоология
На уровне кошек или моржей.

Но человечество вырастало,
Ведь те, кто мечтает, всегда правы.
И вот большинству уже стало мало
Того, что довольно таким, как вы.

И люди узнали, согреты новью,
Какой бы инстинкт ни взыграл в крови,
О том, что один поцелуй с любовью
Дороже, чем тысяча без любви!

И вы поспешили-то, в общем, зря
Шуметь про «сверхновые отношения»,
Всегда на земле и при всех поколениях
Были и лужицы и моря.

Были везде и когда угодно
И глупые куры и соловьи,
Кошачья вон страсть и теперь «свободна»,
Но есть в ней хоть что-нибудь от любви?!

Кто вас оциничивал — я не знаю.
И все же я трону одну струну:
Неужто вам нравится, дорогая,
Вот так, по-копеечному порхая,
Быть вроде закуски порой к вину?

С чего вы так — с глупости или холода?
На вечер игрушка, живой «сюрприз»,
Ведь спрос на вас только пока вы молоды,
А дальше, поверьте, как с горки вниз!

Конечно, смешно только вас винить.
Но кто и на что вас принудить может?
Ведь в том, что позволить иль запретить,
Последнее слово за вами все же.

Любовь не минутный хмельной угар.
Эх, если бы вам да всерьез влюбиться!
Ведь это такой высочайший дар,
Такой красоты и огней пожар,
Какой пошляку и во сне не снится!

Рванитесь же с гневом от всякой мрази,
Твердя себе с верою вновь и вновь,
Что только одна, но зато любовь
Дороже, чем тысяча жалких связей!

/из сети от юзера HELLоw/

Стих Солнцу.

Ты вспомни тот январский
день,
И ту прогулку, где робея,
Я шел с тобою словно тень,
И даже слов сказать не смея.

Ты ж рассказала обо всем:
Своих мечтах и счастье
прошлом.
И так гуляли мы вдвоем.
Казалось вроде невозможно

Остаться вместе, вместе быть,
Но время и судьбу меняет.
Ты помогла мне боль забыть,
Ведь Солнца блеск все
заслоняет.

Скажу спасибо лишь судьбе,
За то что нас соединила.
А что тогда сказать тебе?
Ведь ты мне счастье подарила.

Пожалуй, здесь спасибо мало,
Ведь ты спасла тогда меня.
И ты уйти мне помешала:
Создав в сердцах пожар
огня.

Теперь я раб твоих желаний,
И сердце все мое твое
Живу я ждя с тобой свиданий,
"О боже я ЛЮБЛЮ ЕЕ"!!!

/продолжение.угадайте от кого?))/

Сердечная мышца устала
Всё также ночью тихо ныть,
Когда же, милая, сегодня
Ты перестанешь громко выть?

Но нет, и боги не всесильны,
И прежде, чем кидать топор,
Помучать праведников сильных
Мы продолжаем разговор.

НА ВОСТОКЕ.

Леонид Норкин.

На востоке солнце всходит.
Мысль рождается и
бродит...
       Я тебя боготворю!
       Я тебя благодарю!
       Просто так, за то, что есть!
       Сколько лет! Не перечесть!
       Сколько теплых светлых
дней!
       Для меня ты, для детей,
       Для друзей, родных и
близких...
       И поклон тебе мой низкий.
       Ты - начало всех начал.
       Моя пристань, мой причал.
       Под уклон уходят годы
       Через радости, невзгоды.
       Только б нам не подкачать,
       Если б снова всё начать...
       И с любовью говорю:
       Я тебя боготворю!
       Я тебя благодарю!

НЕЖНЫЕ СЛОВА             Эдуард Асадов.

То ли мы сердцами остываем,
То ль забита прозой голова,
Только мы все реже вспоминаем
Светлые и нежные слова.

Словно в эру плазмы и нейтронов,
В гордый век космических высот
Нежные слова, как граммофоны,
Отжили и списаны в расход.

Только мы здесь, видимо, слукавили
Или что-то около того:
Вот слова же бранные оставили,
Сберегли ведь все до одного!

Впрочем, сколько человек ни бегает
Средь житейских бурь и суеты,
Только сердце все равно потребует
Рано или поздно красоты.

Не зазря ж оно ему дается!
Как ты ни толкай его во мглу,
А оно возьмет и повернется
Вновь, как компас, к ласке и теплу.

Говорят, любовь немногословна:
Пострадай, подумай, раскуси...
Это все, по-моему, условно,
Мы же люди, мы не караси!

И не очень это справедливо -
Верить в молчаливую любовь.
Разве молчуны всегда правдивы?
Лгут ведь часто и без лишних слов!

Чувства могут при словах отсутствовать.
Может быть и все наоборот.
Ну а если говорить и чувствовать?
Разве плохо говорить и чувствовать?
Разве сердце этого не ждет?

Что для нас лимон без аромата?
Витамин, не более того.
Что такое небо без заката?
Что без песен птица? Ничего!

Пусть слова сверкают золотинками,
И не год, не два, а целый век!
Человек не может жить инстинктами,
Человек - на то и человек!

И уж коль действительно хотите,
Чтоб звенела счастьем голова,
Ничего-то в сердце не таите,
Говорите, люди, говорите
Самые хорошие слова!

Текст песни Течет река
Волга от исполнителя
Людмила Зыкина

Издалека долго
Течет река Волга
Течет река Волга
Конца и края нет
Среди хлебов спелых
Среди снегов белых
Течет моя Волга
А мне семнадцать лет

Сказала мать: Бывает все,
сынок
Быть может, ты устанешь от
дорог
Когда придешь домой в конце
пути
Свои ладони в Волгу опусти

Издалека долго
Течет река Волга
Течет река Волга
Конца и края нет
Среди хлебов спелых
Среди снегов белых
Течет моя Волга
А мне уж тридцать лет

Твой первый взгляд и первый
плеск весла
Все было, только речка унесла
Я не грущу о той весне былой
Взамен ее твоя любовь со
мной

Издалека долго
Течет река Волга
Течет река Волга
Конца и края нет
Среди хлебов спелых
Среди снегов белых
Гляжу в тебя, Волга
Седьмой десяток лет

Здесь мой причал, и здесь мои
друзья
Все без чего на свете жить
нельзя
С далеких плесов в звездной
тишине
Другой мальчишка подпевает
мне

Издалека долго
Течет река Волга
Течет река Волга
Конца и края нет
Среди хлебов спелых
Среди снегов белых
Течет моя Волга
А мне семнадцать лет

Небо на ладони только сердцу веря
Небо на ладони не донес тебе я
И Луну и звезды пополам делили
Как же было просто жить в огромном мире .
Небо на ладони дразнит белым светом
Небо на ладони принесла мне нежность
Разве было мало жить небесным браком?
Ну, зачем, гадала на любовь по картам ?

Не гадайте на любовь
Если счастливы в глазах
Не гадайте на любовь
Все решают небеса
Не гадайте на любовь
Дайте сердцу подсказать
С кем делить все тайны снов
С кем парить, кому отдать
Небо на ладони

Очень осторожно если только тронуть
Все разрушить можно(все разрушить можно)
Если кто не верит глупому разврату
Если сердце бредит значит так и надо...

*************************************

Радовать хочу тебя сегодня радовать
Одну тебя любить и радовать
Хочу чтоб нас пути нечаянно свели

Радовать твои печали перекладывать
Твои тревоги перекладывать
На плечи сильные свои

Выдумать хочу тебя сегодня выдумать
Хочу тебя как песню выдумать
Весь мир тобою заслоня

Выдумать чтоб самому себе завидовать
Почти не верить и завидовать
Что ты такая у меня

Баловать хочу тебя сегодня баловать
Одну тебя на свете баловать
О самом дорогом с тобою говорить

Баловать могу весну тебе пожаловать
Могу судьбу тебе пожаловать
Что скажешь то и подарю

Выдумать хочу тебя сегодня выдумать
Хочу тебя как песню выдумать
Весь мир тобою заслоня

Выдумать чтоб самому себе завидовать
Почти не верить и завидовать
Что ты такая у меня

Что ты такая у меня
Что ты такая у меня

Выдумать чтоб самому себе завидовать
Почти не верить и завидовать
Что ты такая у меня.

Полумысли... полуфразы

Борисова Елена Владимировна

Полумысли… полуфразы…
Слов прогорклых –
Водопад…
День,
Задушенный в экстазе,
Как преступник-казнокрад,
Умирает,
Корчась…
Вечер
Наступает
На него
Сапогом…
Рыдают свечи
Сожаленья моего…

…Полуветры… Полуливни…
Все разделим-
Пополам…
Я останусь
В полужизни,
Что давно –
Ненужный  хлам…