Золото на голубом (заметки о Борисе Гребенщикове)
"Свет мой для слепцов черный;
зрячие же увидят синеву и злато"
(Алистер Кроули «Книга Закона).
"Те, кто рисуют, рисуют нас красным на сером,
Цвета, как цвета, но я говорю о другом.
Если бы я умел это, то я нарисовал бы Тебя
Там, где зеленые деревья
и ЗОЛОТО НА ГОЛУБОМ"
(Борис Гребенщиков).
Год 2005. Русский рок в том виде, в каком был, уже не просто мертв, а давно сгнил под могильной плитой. Вторая русская революция 1991-го года, как это ни странно, освободив рок, приговорила его, и он не смог выдержать свободы. Это удивительно, но для представителей андеграунда давление системы было необходимо, как для некоторых особенно глубоководных рыб, которые, стоит их поднять со дна, мгновенно взрываются от недостатка давления. Удивительно, но еще недавно мятежный Шевчук, уже поет ура-патриотические песни под патронажем Путина, Кинчев ударился в православие, лидер «Чайфа» заявляет в интервью, что нет смысла проводить грань между роком и попсой. И так далее и тому подобное. Говорить о падении изначального русского рока можно долго и нудно, но вряд ли можно представить занятие столь же банальное и неуместное. В конце концов, о покойниках или хорошее или ничего, да и наличие второй волны несколько утешает. «Зимовье Зверей», Рада, Калугин – вот те, кого я определяю как представителей второй волны, которая по некоторым критериям даже превосходит первую. Правда, это уже не совсем рок. Я надеюсь со временем написать отдельное исследование, посвященное второй волне.
Предаваться сентиментальным воспоминаниям для Аристоса тоже как-то не солидно. Гораздо интереснее попытаться понять: почему. В конце концов, на момент «перемены времен» каждый из титанов рока был не мальчик, но полноценный мужчина со сформировавшейся системой ценностей. И, привыкнув противостоять напрямую, никто не был готов к противоборству на другом уровне. Нет преследований – есть деловые предложения. «Они нас раскрутят, чтоб забраться к нам внутрь, а когда мы опомнимся, будет уже слишком поздно», - пророчески спел в 1991 году Юрий Наумов. Как это ни удивительно, никто до сих пор не опомнился – некогда.
Тем уникальнее пример Бориса Гребенщикова, глядя на очередной новый альбом которого (коий к тому же ничем не уступает, а в магическом смысле даже превосходит альбомы прошлого), почему-то вспоминается запавшая в память помимо воли фраза-девиз из голливудского «Горца»: «Должен остаться только один». Остался. Неуязвим ни для преследований, ни для всеобщего признания. Верный только себе, неизменный в любых декорациях, подпольный ли это квартирник или гигантский концертный зал, Б.Г. остается органичным в любых условиях. И все так же независим, как и в начале пути. Две звонкие пощечины, которые он отвесил новому режиму, прошли как будто незамеченными – первая – «Древнерусская тоска» в 1995, вторая – «500» в 2004, сейчас, когда подобные выступления фигуры его уровня уже могут оказаться чреваты! Не тюрьмой или психушкой, конечно, но, например, тотальной финансовой блокадой. Не рискнули. Вместо этого дали орден «за заслуги перед отечеством». Принял – чем может помешать красивый значок великому Магу?
Именно Магу, великому посвященному, глядящему на профанические игры, «сидя на красивом холме». Его песни – прямая хроника погружения в символ, нить между землей и небом, сознанием и бессознательным. Известно, что в песне на стихи Миронова «Под небом голубым» он изменил лишь один предлог, ибо в изначальном варианте было не «под», но «над». Разница, не заметная обычному взгляду, но на самом деле принципиальная: кажется, что Б.Г. взял эту песню лишь для того, чтобы внести это маленькое, незаметное профану изменение, изменение, которое меняет все. «Над небом» - установка креацианиста, бог вовне, признание, что есть некий далекий, но желанный рай, сотворенный творцом всего сущего, к которому надо стремиться. Наивная позиция тех, кого в современном магическом дискурсе называют «светлыми». «Под небом» значит во мне, в сознании, в душе, которую носим мы, люди – боги, не знающие, что они боги. Это позиция манифестанциалиста, не признающего разницы между Собой и Богом. «Невозможно сказать: придите ко мне, ибо я идущий», - сказано в Святой Книге Закона. Таковых часто называют темными, и мы, в общем, не против, ибо сказано: «Свет мой для слепцов черный, зрячие же увидят синеву и злато». Для вас, светлые, – мы черные, но…
Синева и злато Нюит не есть ли то самое золото на голубом, о котором спел Борис? Те, кто были лишь «красным на сером», растеклись грязью, как только растаял снег, и наступила оттепель, но что оттепель, что морозы золоту на голубом?
«Гребенщиков – темный, да как вы смеете!» - закричат светлые, не способные хоть немного выйти за грань своих выцветших, двухмерных представлений.
«Гребенщиков – темный, да что за чушь!», - закричит какой-нибудь штатный сатанюга. - «Темные – это блек-металл, дез, дум, а это что?» Воистину, что взять с детей малых, что сказать им? Нет ни слов, ни Слова. Но для всякого, кто способен думать самостоятельно, я берусь текстуально доказать близость Бориса Гребенщикова телемитской традиции, даже если он сам этого не осознает (бывает и такое).
В качестве возможной иллюстрации рассмотрим одну из самых красивых песен Бориса Гребенщикова – «Аделаида».
Ветер, туман и снег,
Мы одни в этом доме,
Не бойся стука в окно – это ко мне.
Это северный ветер – мы у него в ладони…
Но северный ветер мой друг,
Он хранит то, что скрыто,
Он сделает так, что небо будет свободным от туч,
Там, где взойдет звезда – Аделаида.
Профану этот текст будет столь же непонятен, как китайская грамота. Кто такой «северный ветер», почему «хранит то, что скрыто» и о какой таки Звезде идет речь? Магу текст очевиден, даже прозрачен. Я позволю себе процитировать одного темного интеллектуала: «Майринк неспроста говорит о Северном Ветре, поясняя сущность художников, "одержимых тёмной силой", избравших "дьявольский путь". Этот ветер есть "истинный люциферианский" - после своего падения Люцифер был "богом прикреплён к северному ветру". Поэтому, согласно средневековой демонологии, посредством магии Люцифера нельзя вогнать в какой-либо предмет - как это можно проделать с любым другим демоном, поэтому в человека может вселиться какой угодно демон - но только не Люцифер. Получается почти парадоксальная ситуация - будучи "прикованным" Богом к Северному Ветру, будучи навечно повязанным с ним, Люцифер благодаря этому остается свободным на земле - магия как проявление человеческой воли не властна над ним». (Эта и следующая по теме цитаты взяты из статьи на сайте wwwnork.ru)
Но да не будут поняты эти слова превратно – наш Люцифер не имеет ничего общего с той жалкой пародией, которую мы встречаем в представлениях христиан и других «светлых». Это же восприятие, к сожалению, слепо копируется некоторыми псевдотемными, которые создают принципиально неверное представление о сути Люцифера. Нет, он вовсе не «лжец и отец лжи и враг человечества», напротив - даритель мудрости и откровения гнозиса. Впрочем, эта мудрость - изысканное вино лишь для того, кто готов вместить, для профана же знание есть огнь поедающий, в сравнении с которым муки адских сковородок лишь детский лепет. Посмотрим дальше:
…В каком всё-таки контексте следует понимать буквальное значение имени Люцифера - "Носитель Света", "Светоносец"? Христиане извратили образ Люцифера, сделав из него "соблазняющую" и "сбивающую с пути истинного" "обезьяну Божью". Но если кто и соблазняет человека, если кто и сбивает его с "пути истинного" - то только он сам, а укоренившийся сегодня образ Люцифера был создан лишь с целью оправдать свою слабость и беспомощность перед своими же страстями. Люцифер - это Ангел, Несущий Свет, или Гнозис.
Гнозис – тайное знание, мудрость, способная убить профана, но для Мага являющаяся изысканным вином – именно его источником является Люцифер. Не правда ли, теперь становится очевидно, почему «он хранит то, что скрыто»?
Но о какой Звезде идет речь? Вопрос далеко не так прост, как кажется, но тем, кто достаточно глубоко знаком с традицией Телемы, на него нетрудно ответить.
«Благословение и почёт пророку прекрасной Звезды!» - сказано в последнем стихе второй главы Святой Книги Закона. А вот еще оттуда: «Солнце, Сила и Ясность Взора, Свет - это для слуг Звезды и Змея». Нюит – владычица наша, мать всех звезд и небесное ночное небо, символизируется в Таро 17 арканом – Звезда, и именно о ней в другом месте говорит Кроули: «Я пришел к человеку, число человека - мое число, [я] Лев Света; я - Зверь, чей закон - Любовь. Любовь во власти желания его Королевское Право. Смотри же внутрь, а не вверх - звезда видна!».
Обратите внимание на последнюю строку – «внутрь, а не вверх». Чтобы узреть Звезду, надо заглянуть внутрь, ибо она является нашей сокровенной сущностью. Разве не пересекается это с нашим небесным городом, который нужно искать не над небом, но под, то есть там же, где мы и находимся – в себе. Это подтверждается третьим Законом Телемы: «Каждый мужчина и каждая женщина – Звезда», и, как сказано в Святой Книге Закона: «Каждый следует своим неповторимым путем – путем Звезды».
Внимательно посмотрим на изображение 17 аркана: мы видим прекрасную небесную обнаженную женщину, Нюит, из чаши Грааля омывающуюся в чистом потоке. В левом верхнем углу – семиконечная звезда Бабалон, от которой исходят спиральные потоки творения. Бабалон – проявление Нюит, но в более близком к человеческому постижению образе, она же – Венера – Звезда утренняя, владыка страсти, любви, желания во всех проявлениях. Христиане, будучи черными братьями, не могли воспринять величие Бабалон, считая её воплощением всех мерзостей земных, вавилонской блудницей.
Иллюзорность подобной позиции очевидна, однако если следовать логике христианства, враждебного всякой жизни и страсти, то в его системе координат владычица наша не может быть никем другим, кроме как вызывающей ужас блудницей.
Символ Звезды имеет огромное значение в творчестве Б.Г., но можем ли мы утверждать, что этот символ должен быть понят именно в телемитском контексте? Мой критик может возразить мне, что образ Звезды - древнейший символ романтиков, и если считать всех поэтов, которые воспевали Звезду (и свою любимую, как Звезду), скрытыми телемитами, то попросту следует обратиться к психиатру. Является ли образ Звезды в творчестве Б.Г. профанным идеалом романтиков или имеет отношение к сакральной вселенной Телемы?
На мой взгляд, все же второе. Во-первых, если, исходя из процитированного источника, мы можем уверенно идентифицировать северный ветер как Люцифера, то очевидно, что Звезда Аделаида, которой он расчищает путь, должна быть ему косвенно родственна и находиться в том же смысловом и символическом пространстве. Рядом с северным ветром Люцифером Бабалон, владычица наша, находится в одном смысловом контексте, а, скажем, Звезда романтиков будет несколько выпадать из него. Во-вторых, в другой песне на параллель с телемитским прочтением указывает следующая фраза: «И когда семь звезд над твоей головой станут багряным серпом». Звезда Бабалон – семиконечна, или так же может быть символизирована семью звездами, поскольку семь – число Венеры, а то, что Бабалон именуется Женой Багряный, окончательно развеивает все возможные сомнения.
Еще один принципиальный вопрос – это отношение к символу змея. Всякий, кто знаком с гностицизмом, Телемой или тайной оккультной традицией Тантры, знает, что Змей является не демоническим, но сакральным символом. Телемиты есть «слуги Звезды и Змея», как это сказано в Книге Закона. В своей работе «Гностицизм – знание вопреки» я весьма подробно рассматривал значение образа змея, потому сейчас не вижу смысла повторяться. Для нас важно другое – обнаружить, имеет ли место образ Змеи в творчестве Б.Г. и насколько адекватно его понимание этого образа? Как оказывается, на оба эти вопроса мы можем ответить утвердительно:
Ты улыбаешься – наверно ты хочешь пить.
Я наблюдаю. Я ничего не хочу говорить.
Я змея! Я сохраняю покой.
Сядь ко мне ближе, и ты узнаешь, кто я такой.
Я знаю тепло камня, я знаю запах и свет,
Но когда поднимаются птицы, я подолгу гляжу им вслед.
Я змея. Я сохраняю покой,
Сядь ко мне ближе, и ты узнаешь кто я такой.
Ты улыбаешься, должно быть, ты ждешь ответ.
Дай руки – я покажу тебе, как живое дерево станет пеплом,
Я змея! Я сохраняю покой,
Смотри на свои ладони – теперь ты знаешь, кто я такой.
Как говорится, без комментариев.
Знает ли сам Б.Г. тайный смысл своих песен? Скорей всего – да, хотя сообщать его не спешит, отшучивается, уклоняется. И в самом деле, что можно сказать профанам о Северном Ветре? «Я не хочу говорить вам: «Нет», но поймете ли вы мое «Да»?» Может быть, даже сначала Б.Г. и не знал, но сейчас, после альбомов под столь недвусмысленными названиями «Лилит» и «Сестра Хаос», думаю, говорить о каком-либо непонимании своей стороны было бы странно.
Каждый альбом Гребенщикова - ступенька, инициация, которую он проходит, медленно восходя по своей лестнице к последнему испытанию. Инициации в христианский гностицизм («Ихтиология»), дзен («День серебра»), исихазм с креном в софийность и русский символизм («Русский альбом»), друидическую традицию («Дети декабря»), пока, наконец, не подошел к самой высшей и самой тайной инициации – пересечению пропасти. С каждым шагом, с каждой песней он становился все дальше от привычных и понятных миру слов. Его упрекали, что он отошел от традиции рок&ролла, но не сам ли Б.Г. еще в 89-ом спел: «Рок-н-ролл мертв, а я еще нет». Те, кто не поняли позднего Б.Г., на самом деле не понимали и его раннего. Они смотрели в его песни, но видели лишь свое отражение, любя в нем себя, когда же возможность зреть свои иллюзии пропала полностью, они отвернулись.
Слушая Гребенщикова, я все больше утверждаюсь, что во всем русском роке это единственный подлинный Маг. Самоинициированный Маг, который даже не подозревает, кто он такой, редчайший в магической традиции случай, самородок среди золотого песка.
Далее я хотел бы немного проследить путь его становления. К сожалению, в отличие от гигантов прошлого, мы ничего не знаем о его личной жизни и тех событиях, которые происходили на его пути. Однако мы можем обойтись и без этой информации, тем более что основное, экзистенция его пути отражена в его альбомах, и надо только научиться смотреть, чтобы видеть.
Начало пути – как и положено – крушение персоны, внешнего лица, социальной маски. Без этого ни один путь не может быть в принципе. Первый альбом - первый опыт бытия «с той стороны зеркального стекла»:
Я инженер. Со стрессом в груди
кручу НТР с девяти до пяти,
но белый дракон сказал мне,
в дверь подсознанья войдя,
что граф Диссузорзабил в стену гвоздь
и я лишь отзвук гвоздя.
Сказал и ушел, дверь затворив,
как хорошо, что дракон – это миф,
но тот, кто явился после,
был совсем ни на что не похож,
его биоритм не лез в алгоритм,
он съел мой кухонный нож.
Сказал я: «Послушай,
мне завтра на службу,
а ты мне мешаешь спать».
Аон мне ответил:«Ты слышишь, как ветер
танцует с роутер па?»
Такого мой стресс
вынести не мог.
И дверь подсознанья решил я закрыть на замок.
Но дверь закрываться не хочет.
Я бьюсь и, в конце концов,
Ломаю об угол добытое в муках
пластмассовое лицо.
Куда инженеру в век энтеэра идти с натуральным лицом?
(«Блюз НТР»)
Несмотря на общий шуточный стиль песни, внимательный наблюдатель легко обнаружит весьма конкретное описание процесса разрушения персоны. Тонкая самоирония здесь выступает скорее маскирующей суть происходящего, которое воспринимается как маленькая смерть – смерть для мира. «Вернулся я домой, и вдруг любимый мой спросил меня: «Что делал ты, когда ты был живой?». Название еще одной песни – «Мой ум сдох» - окончательно подтверждает верность нашей интерпретации.
И на кризисной точке выбор – «Блюз во имя ночи»: «Что солнечный свет мне, если я слеп?». «Золото на голубом» еще далеко, но выбор во имя ночи, бесконечного ночного неба Нюит уже сделан. «Люди дневные» - это уже то, что осталось по ту сторону, то двухмерное, впечатанное в асфальт, рисуемое на стенах слепым художником.
Послушайте, как глубоко звучат эти строки:
О, только б не кончалась эта ночь!
Мне кажется, мой дом уже не дом.
Смотри, как ИМ светло,
Они рисуют жизнь свою на стенке за стеклом.
Но в следующих альбомах еще скользит эта легкая ностальгия по простому дневному состоянию, по его ясности и простоте; символизм и мистицизм долгое время чередуется у Б.Г. с натурализмом, вплоть до откровенно нецензурных песен, не вошедших в альбомы. Жизнь в двух мирах, кошмар близнецов…
Сознание не может долго находиться в раздвоенности. Еще не Маг, но уже не профан. Кризис взрывается в точке боли – «Второе стеклянное чудо» (год 1982) – пронзительное описание переживания, в котором каждый следующий пути узнает один из самых его мучительных этапов.
Когда ты был мал, ты знал все, что знал,
и собаки не брали твой след.
Теперь ты открыт, ты отбросил свой щит,
Ты не помнишь, кто прав, а кто слеп,
Ты повесил мишени на грудь,
Стоит лишь тетиву натянуть,
Ты ходячая цель, ты уверен, что верен твой путь.
А тем, кто не спит, им не нужен твой сад,
в нем ведь нет ни цветов, ни камней,
И даже твой бог никому не помог,
есть другие – светлей и сильней.
И поэтому ты в пустоте,
Как на старом забытом холсте,
Не в начале, не в центре и даже не в самом хвосте.
Похожий процесс в середине девяностых проходил другой титан, принадлежащий уже ко второй волне – Константин Арбенин. Имеются даже прямые текстуальные переклички – «Где каждый молится собой придуманным богам, а ты бы рад, но ты придумал ерунду, и не поверил». Впрочем, пути Арбенина, который сейчас находится в центральной точке, будет посвящено отдельное исследование.
Конфликт разрешается в 1984 году с принятием буддизма. Альбом «День серебра» предельно насыщен дзенской символикой. Это – первая осознанная инициация, посвящение в дзен. Но вместе с тем альбом имеет и более глубокий, нежели просто буддистский смысл: серебро в магической традиции – металл луны, и уже здесь наметился окончательный поворот к внутренней алхимии, которая в принципе несовместима с ясным, но уж слишком прямолинейным «мужским», «солнечным» дзенским путем. Пока еще мир может понимать его, кристальная ясность, яньскость новых песен, пронизанных духом дзен, могла еще найти отклик у большинства ценителей рока. Это временное отступление, необходимый, предварительный путь ЛЮКС, прощание не навсегда:
Сестра моя, куда ты смотрела,
когда восход стал между нами стеной?
Знала ли ты, когда взяла мою руку,
что это случится со мной?
Из тяжелого пути Тав, Йесод происходит перемещение в солнечный Тифарет.
Как истинный Маг, Б.Г. не позволяет себе крениться в одну сторону, что равносильно падению. Обращение на Восток мгновенно компенсируется «ихтиологией». Ихтиас, рыба – Христос, ихтиология – христология, смысл называния следующего альбома очевиден даже при самом поверхностном знакомстве с символикой. Ихтиология не имеет ничего общего с христианством, это скорее сопоставимо с христианским гностицизмом, где змей и Христос едины: «Какая рыба в океане плавает быстрее всех?». Уже здесь Б.Г. тонко отрицает общепринятый подход к духовному росту: «Вы видели шаги по ступеням, но кто сказал вам, что я шел наверх?», и наконец, как пояснение этой фразы: «Если ты идешь, то мы идем в одну сторону – другой стороны просто нет». Только идиоты могут интерпретировать «Ихтиологию» в общепринятом христианском дискурсе – последняя фраза четко идентифицирует подход, характерный для недвойственности манифестанциалистких воззрений.
И в первый раз услышан голос Святого Ангела Хранителя: «Ведь я слышу вокруг миллион голосов, но один, как птица в горсти».
Следующий качественный скачек – «Равноденствие», год 1987. Знал ли Б.Г. тайный, сакральный смысл «Аделаиды», о котором было сказано выше? Может быть, знал, может, нет – в реальности сакрального это принципиально не имеет значения, ибо то, что спето – то спето, что пережито – то пережито. Хотя я думаю, что сейчас – знает.
В самом названии альбома «Равноденствие» есть не один, но несколько смыслов. Самый простой – середина жизни, точка равновесия, середина пути. Но точно так же можно отнести это к равноденствию богов, о котором говорил Алистер Кроули. Возможно, Б.Г. об этом не знал, но так ли случайно, что буквально не намного позднее звучат удивительные слова: «Нам выпала ВЕЛИКАЯ ЧЕСТЬ жить в перемену времен». Перемена времен почти всегда рассматривается как проклятие, большинство эзотериков – от индийских мистиков, даосов, до традиционалистов – единдушны – мир идет к своему падению, потому каждая перемена – проклятие. Телема является практически единственной оккультной традицией с другим взглядом на перемены.
К уже сказанному в начале статьи я хочу провести еще одну аналогию, сравнив текст песни «Лебединая сталь» с альбома «Равноденствие» с цитатой, из уже упомянутой в начале статьи:
Возьми в ладонь пепел, возьми в ладонь ЛЕД,
Это может быть случай, это может быть дом.
Но вот Твоя БОЛЬ, так пускай она станет крылом.
Лебединая сталь в облаках – еще ждет.
Я всегда был один – в этом право стрелы.
Но никто не бывает один – даже если он смог.
Пусть наш цвет глаз – ненадежен, как мартовский лед,
Но мы станем, как сон, и тогда сны станут светлы.
Прошу сравнить с: «Этот Ветер - Путь - превращает сердца тех, кто идет по нему, кто "одержимым тёмной силой", в куски льда - но только на их же благо … Да и что, как не единственно лёд, может присутствовать там, где властвует Луна, где нет места Солнцу? Левый Столп - ледяной, лунный, он уравновешивает Правый - огненный, солнечный».
Относительно ненадежного цвета глаз – я усматриваю здесь совершенно прямую и недвусмысленную аллюзию на булгаковского Воланда, чьи глаза были разного цвета и время от времени менялись местами. Во всяком случае, ни в литературе, ни в мифологии мне больше не удается припомнить персонажей, чей цвет глаз был изменчив и ненадежен.
Именно в «Равноденствии» впервые звучит центральная песня всего наследия Гребенщикова – «Золото на голубом». Вот она – точка пересечения, истинное равноденствие духа, окончательное прозрение:
И оставленный один, беззащитен и смят,
Этот выбор был за мной – и я прав.
Вот мой дом, мой ослепительный сад,
И отражение ясных звезд в темной воде,
В темной воде, в темной воде, в темной воде, в темной воде.
Гребенщиков как будто специально делает акцент на последней строке, повторяя слова несколько раз. Речь об ослепительном саде, но об ослепительном саде ночи!
Следующий шаг – «Русский альбом». Чтобы приблизиться к полному пониманию этого альбома, нужно обладать достаточно глубокими познаниями непосредственно в русском фольклоре. Этих знаний у меня, к сожалению, нет, потому я могу лишь указать на те универсальные магические и мистические архетипы, которые проявились в этом альбоме.
По отношению к «Равноденствию» на первый взгляд может показаться, что это отступление. Но это лишь на первый взгляд, на самом деле Б.Г. с каждым шагом все глубже открывает таинство Вечной Женственности. Ни о каком обращении к христианству в общепринятом смысле речь не идет, символы христианского мистицизма органично объединены с более древними символами языческой традиции, а абсолютное большинство песен все также обращено к Вечной Женственности, на этот раз представшей в образе Софии. Разница между «Венерой-Аделаидой» и «Государыней-Софией» только на первый взгляд велика, ибо как писал Кроули: «Астральный Образ "Исиды" совершенно непохож на Образ "Кали". Первая - это Материнство и Мудрость, вторая - Убийство и Безумие; она опьянена кровью, отуманена страстью и безжалостна. Единственная связь между ними - символ Женщины. Но тот, кто достигает Самадхи, устремившись к Кали, обретает такое же Просветление, как и при устремлении к Исиде, ибо в обоих случаях он достигает отождествления с Идеей Женщины, не связанной с теми особенностями, которые приписывались данной Идее на берегах Нила или Ганга.
Вот почему на низших ступенях посвящения бушуют догматические споры, вдохновляемые разнообразием астрального опыта; вот почему св.Иоанн Богослов отличает Блудницу БАБАЛОН от Жены, Облаченной в Солнце, и Агнца закланного от Зверя 666, чья смертельная рана исцелена. Он не понимает, что Сатана, Древний Змий, пресмыкающийся в Преисподней, в озере Огненном, горящем Серою - это Солнце-Отец, вибрация Жизни, Князь Бесконечного Пространства, пылающий своей Пожирающей Энергией; и Он же - тот престольный Свет, Духом коего залит весь Город из Драгоценных Камней».
Это очень здорово перекликается с одним из ключевых гностических евангелий «Гром – совершенный ум», которое всецело построено на парадоксе: «Ибо я первая и последняя. Я почитаемая и презираемая. Я блудница и святая. Я жена и дева. Я мать и дочь. Я члены тела моей матери. Я неплодность и я есть множество ее сыновей. Я та, чьих браков множество, я не была в замужестве. Я облегчающая роды и та, что не рожала. Утешение в моих родовых муках, новобрачная и новобрачный. И мой муж тот, кто породил меня. Я мать моего отца и сестра моего мужа, и он мой отпрыск».
На том уровне личного самопосвящения, которого к тому моменту достиг Борис Гребенщиков, он уже был готов вместить в себя парадоксальность Вечной Женственности. Я прошу обратить внимание на следующую строку из его песни: «А все равно нас грели только волки и вороны. И благословили нас до чистой звезды». О значении символа Звезды выше уже было сказано немало, а вот Волк и Ворон традиционно относятся к темной стороне: ворон как птица Одина является птицей магии, тайны и смерти, тогда как волк соотносится с животным Марса, со всеми вытекающими из этого последствиями.
Год 1993. «Любимые песни Рамзеса Четвертого». Еще один шаг в глубину, обращение к египетской символике. По общепринятым оккультным представлениям все мистерии родом из Египта. В Египте же и произошла самая возвышенная и тайная из мистерий – получение Святой Книги Закона Алистером Кроули в 1904 году. Посему обращение Б.Г. к этой символике должно быть самым тщательным образом проанализировано.
Центральная песня – «Царь сна»:
Скучно в доме, если в доме ни креста, ни ножа,
Хотел уйти, но в доме спит МОЯ ГОСПОЖА,
У нее крутой нрав, Рамзес четвертый был прав,
То ли ангелы поют, то ли мои сторожа.
Царица Шеба прекрасна, но ОНА НЕ ПРИ ЧЕМ,
Новая страна НА ПРОСТЫНЯХ ИЗ СИНЕГО ЛЬНА.
Думаю, символика этого отрывка для каждого из нас уже после всего написанного выше очевидна и ясна. Прошу сравнить настроение вышепроцитированного отрывка со следующей цитатой из «Книги Алеф» Алистера Кроули:
«Хвала нашей госпоже! Свята, да будет свята во веки веков наша Госпожа БАБАЛОН, хлеставшая меня, ТО МЕГА ТЕRION, своим бичом, дабы принудить меня к созиданию и разрушению, которое есть одно, в рождении и в смерти, это Любовь! Свята Она, объединяющая Яйцо со Змеей, и возвращающая человека к его матери, земле! Да будет свята Та, что дарует красоту и экстаз в оргазме каждого изменения и что вызывает восхищение и поклонение от созерцания множества хитростей Ее ума! Да будет свята Та, что наполняет свою чашу всеми каплями моей крови, так что моя жизнь полностью растворяется в вине ее восторга! Смотри, как пьяна она от нее, шатается на небесах, валяется от удовольствия, громко распевая песнь величайшей любви! Не она ли твоя истинная мать среди звезд, о, сын мой, и не обнимаешь ли ты ее в безумии инцеста и прелюбодеяния? О да, да будет свята Она, да будет свято Ее Имя, и Имя ее Имени, во веки веков!»
А вот еще один интересный отрывок из «Любимых песен Рамсеса Четвертого»: «Цвет яблоней под юбкой – ледяная броня». И наконец, название последней песни «Отец яблок» несомненно намекает на самого Великого Змея, даровавшего гнозис погруженным в животную тупость первым людям. «Яблони под юбкой» - какая изящная аллегория сексуального гнозиса, дарованного нам Бабалон-Лилит, владычицей нашей! Чтобы понять этот тезис более развернуто, я повторно рекомендую к ознакомлению мои работы «Гностицизм – знание вопреки» и «Жертвоприношение ребенка».
Египетская инициация – это уже по-настоящему серьезно. С этого момента большинство поклонников творчества Б.Г. просто перестают понимать смысл его песен. Со всех сторон начинают звучать крики, что Б.Г. «испортился», «постарел», «не пора ли ему на отдых». Но для самого Б.Г. все только начинается. Ибо ему открыта великая тайна Госпожи нашей, к которой он отныне устремлен всем духом, душой и телом.
«Пески Петербурга» еще один альбом в Её славу. Нет смысла приводить цитаты – семь песен из десяти прямо обращены к Владычице нашей. Альбом заканчивается удивительно красивой песней «Юрьев день», одной из самых величественных гимнов Женственности. В заключительных строках уже звучит ожидание инициации в последнюю тайну: «Скоро Юрьев день, и мы отправимся вверх – вверх по течению».
Идентифицировать «Навигатора» действительно очень непросто. А вот зато кто такая Лилит, во славу которой создан альбом 1997 года – одна из высших точек реализации Мастера! – мы знаем слишком хорошо.
Я хочу обратить внимание на то, как развивается образ Лилит, Владычицы нашей, в творчестве Б.Г. С момента «Аделаиды» все личные проекции устранены, ибо Б.Г. дано впервые созерцать её величие, осторожно приближаясь к ней. Поверхностному наблюдателю вряд ли будет заметна разница настроения «Равноденствия» и «Лилит», но, по сути, она огромна. Вначале – только созерцание, затем песни звучат как молитвы, посредством которых Б.Г. подходит все ближе. Тем не менее, до поры прямое взаимодействие с Богиней невозможно, сознание еще не может выдержать. «Это был кто-то другой, не я», - поет он, - «мне хотелось бы видеть тебя». Молитва, бытие в лучах её присутствия – до поры этого более чем достаточно. Но по мере становления просто «бытия в присутствие» становится слишком мало, и все глубже растет тоска по окончательному слиянию. Альбом «Навигатор» полон печали, но, в отличие от ранних альбомов Б.Г., эта печаль уже иного уровня, печаль нездешняя, тоска по той, «которую знаю». Звучит удивительная магическая формула, которая понятна каждому, кто знаком с юнгианской традицией (формула Самости) или с Древом Жизни (три высшие сефиры плюс Даат): «Ищи меня, но знай, что три всегда четыре».
Высшая точка пути, самая тайная и сокровенная – альбом «Лилит» - окончательный прыжок в пропасть, прыжок во дворец Бабалон:
Говорят, что был Ветер, ветер с ослепительным жаром,
Говорят, что камни рыдали, когда рвалась животворная нить,
И еще говорят, что нельзя вымогать того, что дается даром,
И чем сильнее ты ударишься о воду, тем меньше хлопотать, хоронить,
Он один остался в живых, он вышел сквозь контуры двери,
Он поднялся на БАШНЮ, он вышел в окно,
И он сделал три шага, но упал не на землю, а в небо,
ОНА взяла его на руки, потому что они были одно.
Звучит ключевая фраза, понятная до конца только практикующему Магу: «А сильные сильны, сильнее тем, что знают, где сила. А сила на ЕЁ стороне». Не это ли почти дословная цитата из Алистера Кроули: «Сила Зверя в Жене Багряной?» О тождестве Лилит и Бабалон говорилось уже немало. Неожиданное заявление, которое было бы святотатством из уст профана, из уст Мастера звучат как откровение: «Тебя называют Богиня – для меня ты жена». Полное уничтожение эго в вечности Бабалон.
Следующий альбом выходит только через три года. «Пси» - это голос из центра пропасти, из предельной точки невозвращения, где больше нет ничего, что могло бы хоть как-то удерживать. Центр пропасти – и этим все сказано:
Она жжет, как удар хлыста.
Вся здесь – но недостижима.
Отраженье в стекле, огонь по ту сторону стекла.
И если хочешь – иди по воде или стань другим…
Почти полное слияние:
Ты слишком далеко от меня,
как воздух от огня, вода от волны, сердце от крови.
Во всей русской поэзии не было более сильного и точного описания состояния внутри пропасти:
Я потерял связь – с миром, которого нет.
На севере дождь, на юге белым-бело,
Подо мной нет дна, надо мной стекло,
Я иду по льду последней реки,
Оба берега одинаково далеки,
Я не помню, как петь – у меня не осталось слов.
Все, что я знал, все, чего я хотел –
Растоптанный кокон, когда мотылек взлетел,
Те, кто знают, о чем я – те навсегда одни.
Следующий альбом, с таким говорящим названием «Сестра Хаос», радует нас еще одним шедевром под названием «Северный цвет», а о символике севера мы уже говорили достаточно. «Оторвись от земли, северный цвет, я знаю, что должно быть в конце».
Возрождение – 2005 год, альбом «Zoom, Zoom, Zoom», свежий, весенний бодрящий, окончательное освобождение:
Белая, как выпавший снег,
Белая, как темная ночь,
Белая, как сибирский мел,
Белая, как нетронутый лист,
Я отдал тебе все, что имел.
Теперь я ЧЕРНЫЙ, как трубочист.
Без имени, как меч кузнеца,
Невиданная, без прикрас,
Без начала и без конца,
Бывшая здесь прежде всех нас,
Я искал тебя, не мог понять как,
Писал тебе – но не было слов,
Я был слепой, но я видел твой знак:
Мой палец на курке – я всегда готов.
Вот оно – последнее освобождение, новое возрождение в объятиях Богини, высшая точка обретения, дальше которой уже ничего нет. Титан достиг всего, о чем только может мечтать Маг.
Исследование Б.Г только началось, и, конечно же, эта работа не претендует на то, что дает исчерпывающее значение. Я приглашаю всех, кому интересна эта тема, принять участие в её изучении.
