Часть вторая.
Джек

и Лилу.

       Самолет набрал расчетную высоту, взяв курс на столицу туманного Альбиона,  гул турбин стал ровным и размеренным.
Можно расстегнуть ремни безопасности,  -  появилась надпись на табло, и пассажиры засуетились.
Джек медленно выдохнул. Летать он не особо любил. Особенно тяжело переносил взлет, вызывавший приступ головной боли. У него почти никогда не закладывало уши, но головная боль доставляла серьезные неудобства. В этот раз перед полетом он выпил таблетку обезболивающего, поэтому чувствовал себя более-менее сносно.
Пассажиры сновали туда-сюда, словно целый день ждали взлета, для того, что бы справить свою нужду.
Появились стюардессы с тележками, предлагая напитки. Чашка крепкого кофе была сейчас как нельзя кстати.
В свои тридцать семь лет он окончил специализацию по инфекционным болезням, защитил докторскую диссертацию, свободно владел английским  и имел частную клинику в Варшаве.
Трудный путь карьерного роста не оставил возможности завести в свое время семью, и при всей своей природной красоте и статности, он оставался холостым. Лишь непродолжительные романы разбавляли иногда его одиночество, какое-то время он даже состоял в гражданском браке, но все эти связи абсолютно ничего не давали для души и не имели ничего общего с любовью. Впрочем, так было до недавнего времени. Полгода назад он познакомился на одном из интернет сайтов с очень одаренной особой. Долгие ночные разговоры и споры все больше и больше сближали их. С каждым днем он убеждался,  что между ними есть какая-то невероятная, почти мистическая связь. Она легко могла угадать его мысли, а он странным образом чувствовал, когда ей нужна помощь, или когда она просто появляется в сети. Со временем эта связь крепла, превращаясь в нечто большее.
Джек летел в Англию на конференцию по работе, хотя истинная причина была иная. В Лондоне жила Альмедерия, так звали его девушку на форуме. И совсем не многие знали ее настоящее имя Эмили. 
Ближайшие три дня конференции были расписаны по минутам, поэтому времени для встреч и прогулок по  Лондону останется совсем немного. Он любил этот город и использовал любую возможность, что бы посетить его, но  в таком качестве, как сегодня,  он летел туда впервые. Это была их первая встреча.  Сейчас он мечтательно закрыл глаза, представляя, как прогуливается с Эмили по бесподобному Риджент парку, по величественному  историческому центру города, по набережной вдоль вечной Темзы.
- Простите, - обратилась к нему по-английски миловидная русоволосая девушка с очень светлой кожей и пронзительно голубыми глазами, сидевшая слева у самого окна - мне нужно пройти. Кресла располагались по три с каждой стороны и два в середине салона, стандартно для Боинга 747. Самолет был почти полон, но место между ними было незанято.
- Джек встал с кресла, пропуская соседку. Это была молодая девушка, лет тридцати в облегающих джинсах и свободной блузке. Узкое пространство между сиденьями на мгновение сблизило их тела. Девушка смущенно улыбнулась. Он едва заметно наклонил голову, опустив глаза. Аромат редких дорогих французских духов окутал его. Во всяком случае, этого запаха он раньше не встречал.
Еще полгода назад он, не задумываясь, завязал бы с ней знакомство, но сейчас совсем другая ситуация.  Он даже удивился, что в такой момент подумал о Эмили.
Лайнер вздрогнул, входя в зону турбулентности. На табло над креслами появилась надпись застегнуть ремни, а стюардесса спокойным голосом предупредила о предстоящих мелких неприятностях. В салоне раздались недовольные возгласы, но деваться все равно некуда, послышалось шуршание и щелканье застежек.
Джек пристегнул ремень, бросив сочувствующий взгляд  на  пустое кресло соседки – не упала бы где-нибудь, там в проходе.
Незнакомка, как ни в чем не было,  вернулась в прекрасном расположении духа, словно она посетила бар и приняла дозу алкоголя. Раскачивание и дрожание самолета на нее не производило никакого впечатления.

Часть третья.
Триглеросса.

    В просторном кабинете, больше похожем на библиотеку, благодаря массивным дубовым шкафам по обе стороны от входа, заставленными книгами в старинных переплетах, сидел за столом в центре комнаты человек средних лет в черном строгом костюме с галстуком. Довольно быстро перелистывая документы с грифом «совершенно секретно», он изредка мотал головой.
- Черт бы побрал этих тупиц, ничего не могут сделать, как следует – он так ударил кулаком по столу, что подскочило все, что на нем лежало.
Человек нажал кнопку на селекторе - Анна, зайдите, пожалуйста.
Походкой тигрицы в комнату  вошла  темноволосая красивая девушка с чуть полноватыми губами,  лет тридцати в черной форменной юбке до колен и белой блузке с галстуком. Настоящая страстная латинос. Даже через одежду угадывалась потрясающая фигура, а длинноватая для нее юбка не могла скрыть красивых стройных ног. Она ненавидела эту рабочую форму, но правила есть правила.
Впрочем, начальник специального отдела контрразведки Испании, Александр Триглеросса взял Анну Альварес на работу не только за ее вид, а скорее,  за сто шестьдесят баллов ай кью. С таким высоким баллом во всей Испании можно было найти не больше десятка людей, а если совместить с ним природную красоту, то равных ей не было.  Триглеросса питал страсть к незаурядным личностям.
Из-за семейных проблем, ей не удалось окончить престижный университет, поэтому она устроилась секретаршей в этой тайной организации, не без участия Триглеросса, конечно.  Впрочем, об этом она не знала.
Девушка проследовала к столу, немного наклонилась, приблизив лицо к боссу.
С трудом оторвав взгляд от роскошного декольте, Триглеросса обратился властным тоном - Мне нужна распечатка их разговора,  - он передал только что прочитанные листы донесения. И добавил, смягчившись – через час.
- Боюсь,  у нас нет данных их разговора – как можно спокойнее сказала девушка, скрывая  недовольство, ведь перечить боссу, не могла даже она, особенно в таком расположении духа.

О боссе ходили леденящие душу  легенды за сверхъестественные способности и интуицию. У него практически не было врагов. Все, кто осмеливался выступить против него или его отдела исчезали бесследно, невзирая на чины и должности. Как полиция ни старалась сшить ему дело, но Триглеросса всегда выходил сухим из воды. Впрочем, Анна сумел подобрать нужный к нему ключ.
Затянувшуюся паузу разорвал телефонный звонок.
- Да.
На другом конце провода молчали.
- Слушаю, - нервно  сказал он в трубку.
- Это Омчинаро.
Триглеросса жестом попросил секретаршу выйти, намекая на важный разговор.
Она одарила его насмешливым взглядом и удалилась.
-Как прошли переговоры?
- Переговоров  не будет. Рейс самолета отменен.
- Точно? 
-Вы, наверное, не смотрели новости - послышалось на другом  конце.
Триглеросса нажал кнопку на столе, открывающую панель с телевизором, встроенную в одном из шкафов.
Си Эн Эн прервала обычные новости специальным сообщением: рейс ЕР 1327  из Варшавы в Лондон пропал с радаров в 14.30. По непроверенным данным самолет рухнул в горах на юге Германии. Данных о жертвах пока нет.  Наш корреспондент вылетел на место происшествия.
Триглеросса усмехнулся. – Продолжай наблюдение на месте. Я  хочу, что бы ты все проверил лично.  Всех проверил. Трубка медленно опустилась на свое место.
На его лице расплылась улыбка. Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки. Похоже, для этого киллера даже бессмертные не такие уж бессмертные. А то, что никто не сможет заподозрить в этой авиакатастрофе покушение на убийство, и подавно.
Сорокасемилетний шеф специального отдела контрразведки Испании имел власть куда большую, чем даже само правительство государства. За пятнадцать лет его бессменного правления контрразведка превратилась в империю внутри государства и имела агентурную сеть по всему миру, самостоятельно решая как внутренние, так и внешние вопросы.  Триглеросса оставался быстрым и энергичным человеком с острым умом и высочайшей трудоспособностью. Он мог днями не выходить из здания, решая труднейшие задачи.  Его энергоемкость проявлялась во всем. Как в работе, так и в связях с женщинами, которых у него было бесконечное множество. Его любвеобильность соперничала лишь с трудолюбием.  Единственная женщина, которая посмела ему отказать, была Анна,   что  бесило и выводило его из себя.
Несколько минут он мерил шагами богатый мраморный пол с изумительными оттенками и неповторимыми правильными геометрическими узорами, которые воспроизвела на нем природа. Окна офиса выходили на площадь независимости, где к этому времени собралось много туристов, впрочем, тяжелые шторы полностью скрывали внутренне пространство от взглядов снаружи.  Мозг Триглеросса работал с поразительной быстротой, меняя тактику и принимая решения порой по ходу действия. Вот и сейчас, он менял план, исходя из последних событий. Решение было принято. Пора развить успех и перейти в наступление.
Он быстро набрал знакомый номер.  После третьего гудка подняли трубку
- Я слушаю, – раздался бодрый низкий голос на другом конце.
Триглеросса вспомнил, как впервые повстречал этого русского ученого семь лет назад на конференции в Женеве по ядерной физике. Он выступал с интересным докладом, и  показался очень мыслящим и прогрессивным человеком. После его доклада шеф специального агентства даже по-другому посмотрел на русских. Но когда он встретил его снова,  теперь уже на конференции в Германии три года назад, они познакомились. Интуиция не подвела, этот русский имел незаурядные способности и очень широкий кругозор. Эзотерика была его хобби, однако такими глубокими познаниями в древнем мистицизме, да еще сочетаемыми с научными данными,   не каждый историк  мог бы похвастаться. С тех пор они бывали друг у друга в гостях и не раз помогали друг другу советами.
- Эдуард Петрович, у меня есть для вас просьба – он говорил на русском языке почти без акцента, хотя мог без проблем обратиться и на английском.   
- Я весь во внимании, Александр.
- Это как раз по теме ваших исследований, - темп речи замедлился, Триглеросса взвешивал, какую информацию следует высказать сейчас, чтобы заинтересовать друга.  Появились новые, очень интересные данные о солнечной активности и глобальной катастрофе на земле.
- По-моему, каждый день появляется что-нибудь новое по этой теме – голос на том конце казался равнодушным.
- На этот раз все намного серьезнее, боюсь, правительства и НАСА не заинтересованы в публикации данных. Нам следует встретиться. Как можно скорее.
Собеседник, видимо,  что-то обдумывал.
- Я приглашаю вас сегодня на ужин, в мою виллу под Барселоной – спокойным тоном, сказал Триглеросса, продолжая давление на собеседника.
-Но… - Эдуард Петрович явно замешкался – такого предложения еще никогда  не поступало.
- Все дорожные расходы я беру на себя – словно отвечая на немые отговорки, добавил шеф,  прекрасно зная зарплаты русских ученых. Одновременно он просматривал через персональный компьютер сайт международной испанской авиакомпании Mint Airways, которой постоянно пользовался уже много лет.
- Я вижу, дело у вас неотложное.
- Через два с половиной часа из Петербурга есть рейс на Барселону. Я закажу вам первый класс, билеты будут ждать в вашем аэропорту – не давая опомниться, продолжал Триглеросса.
- Хорошо, я буду, - собеседник сдался, - но у меня крайне ограничено время, завтра я должен читать лекции в университете.
- Никаких проблем, вы сможете вернуться либо ночью, либо утром.
Неотложность дела заинтересовала русского физика гораздо больше, чем представленная тема. Видимо, у него действительно важная информация.

- Утром будет хорошо. Эдуард еще не знал, чем ему обернется эта короткая поездка.

- Вот и хорошо, я пришлю за вами в аэропорт машину – трубка медленно опустилась на стол.
Шеф  обратился по селектору к секретарше. Анна, моя дорогая,  мне нужно заказать билеты для моего друга из Петербурга в Барселону на сегодня на шестнадцать тридцать пять  и обратный билет  на утренний рейс.
В селекторе послышался недовольный смешок – мне вы не заказываете билеты.
-Ты же знаешь, только скажи, и мы полетим, куда пожелаешь.
- Я подумаю – игривым голосом ответила секретарша и отключила связь.
Паспортные данные русского друга шефа были у нее, поэтому лишних вопросов не последовало.
С его точки зрения, все шло по плану.

Примечание автора: IQ - Средний бал большинства людей 100-120. У отличников он 130-140.
140 - 160  это очень одаренные нестандартные личности.  180 и выше - имеют единицы на земле.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Коэффициент_интеллекта

ЧАСТЬ 5. ОМЧИНАРО.

  Положив трубку, высокий стройный человек в темном плаще поставил на столик недопитый кофе, решительно развернулся, направляясь к выходу. Конечно, у него был сотовый, но звонить с него боссу было крайне неосмотрительно, поэтому он воспользовался телефоном в общественном месте, где его вряд ли запомнят.
С неба сорвались первые капли дождя, и человек поднял воротник, останавливая такси. 

Лондон - это город традиций и многие вещи, устои, обычаи сохраняются неизменными вот уже сотни лет. Человек сел в черное такси, традиционно называемое кэб.
- К Риджент парку, пожалуйста – сказал человек с испанским акцентом.
Пожилой англичанин с пышными усами и лысеющей головой кивнул. Турист – подумал водитель. Машина плавно покатилась по левому ряду. 
Уже через пару минут сознание отключилось от уличной суеты, человек расслабился, прикрыл глаза, обдумывая детали дальнейших шагов. 
Деньги  легко открывали многие двери даже здесь, за тысячи километров от горячей Испании. Всего два часа назад он прибыл в Лондон частным самолетом из Варшавы. Первая часть задания выполнена успешно. Установить в нужном пассажирском лайнере небольшое устройство, блокирующее электронную систему самолета,  не составило  особого труда.  После того, как нахождение целей на борту было подтверждено,  он задействовал его дистанционно с летящего параллельным курсом частного самолета. 
Теперь от обещанного бессмертия его отделяли всего лишь несколько человеческих жизней.
Машина петляла по замысловатым кривым улочкам Лондона.   
Ему вспомнилось самое начало этого странного жизненного пути.

Сержио Омчинаро происходил из древнего рода, о чем он узнал всего несколько лет назад. Род этот спускался корнями далеко вглубь веков к арабским хашашинам . Слово хашашины происходит от хашиш, наркотическое средство,  используемое при посвящении, когда молодого кандидата опаивали и переносили в бессознательном состоянии в тайное место невиданное красоты, где его ублажали девы. А кандидат считал, что находится в раю. В дальнейшем такой человек ждал, когда ему доверят совершить убийство и умереть, чтобы как можно скорее оказаться в этом раю с девственницами. 
В период средневековья и крестовых походов слово хашашин трансформировалось в ассасин, ассоциирующееся с  наемными убийцами. Со временем образовались и разрастались тайные ордена ассасинов, распространяясь по всему миру.

  Путь его семьи петлял по пыльным дорогам Персии, Сирии, Ирана, Турции, пока не привел в Испанию. Мужчины в его семье занимались единственным ремеслом. И смерть следовала за ними по пятам.  Из пятерых братьев его отца остался в живых лишь один. Пять лет назад, в день двадцатипятилетия отец открыл Сержио, своему единственному сыну эту страшную семейную тайну, но почему-то предостерег от становления на путь убийцы. Год спустя отца не стало. И Сержио, учившийся на втором курсе института международных отношений, твердо решил отомстить. Солидное состояние, оставленное отцом, позволило не думать о заработке. Он долго и скрупулезно изучал семейную историю и символику древнего искусства. Древние средневековые обряды с опиумным маком, а не гашишем, как считалось долгое время, канули в лету.  Сержие оставив институт, занялся личной подготовкой. Главные символы Ассасинов – устремленный вверх и незакрытый снизу треугольник он наколол по всем обычаям на правом плече, а льва с арабской вязью на груди у сердца. Пять лет он учился искусству убивать, изучая древние фолианты из секретной домашней библиотеки, ни на секунду не забывая о своей главной цели. Он тренировался днем и ночью на закрытой загородной вилле у моря. Изнурительные тренировки, морской воздух и средиземноморское солнце вкупе с поставленной целью, превратили некогда худенькое  тело в  могучий совершенный стан, которому позавидовали бы греческие боги.
Путь осознанной мести вывел его сначала на исполнителей, с которыми он легко расправился, и, в конце концов, на заказчика убийства отца.
Однако эта встреча перевернула всю его дальнейшую жизнь.
Он вспоминал этот момент снова и снова. Вот и сейчас, когда черный кэб вез его к нужному месту, он опять провалился в воспоминания тех недавних событий.

Он долго выслеживал свою жертву, изучая привычки, посещаемые места, обращал внимание на мельчайшие детали, выстраивая на основе увиденного  план действий.  В нужный момент он оказался в нужном месте. Когда жертва – мужчина средних лет, выходил из машины с правительственными номерами, Сержио возник, словно ниоткуда, прямо перед ним. После слов «за отца», выстрелил три раза в грудь.  Он видел, словно в замедленном кино, как разрываются лоскуты ткани черного пиджака, как разлетаются брызги крови, как удивление на лице жертвы сменяется гримасой боли. Но, вместо того, что бы упасть, хрипя в предсмертных муках, человек вдруг засмеялся. Сначала тихо, а затем все громче и громче. Опешивший от такого поворота событий Сержио, не знал, что делать. Короткий удар, весом в полтонны вышиб из него дух. 
Через несколько минут он  очнулся в машине своей жертвы, рядом с убитым из его пистолета водителем. Тогда он еще не знал, что его жертва, шеф специального отдела испанской  разведки,  Александр Триглеросса, выбрал его не случайно.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ.

Общественная больница, Германия.

   Болело все тело, каждая клеточка. Казалось, не осталось ни единого места, которое бы не излучало боли. Невыносимой боли. Мир сузился до единственного ощущения, а тело казалось шаром, наполненным страданием.  Непонятно, сколько это продолжалось, потому что отсчет времени потерялся. Ритмичные слабые удары сердца, странным образом трансформировались в звук, заполняя окружающее пространство. Это работал бипер кардиомонитора.

- Невероятно, - донесся откуда-то тихий женский голос, в котором слышалась тоска и сожаление -  он единственный, кто выжил в катастрофе.
- Это просто чудо  – вторил другой женский голос,  уже более оптимистичный, справа, совсем близко.
Послышались тихие шаги.
- Не будут вас обнадеживать, - сказала первая женщина, теперь тоже справа от кровати - потому что состояние очень тяжелое, связанное с множественными переломами, ушибами внутренних органов и самое главное – повреждением мозга. Боюсь, что он останется в этом состоянии навсегда.

- Нет, я в него верю, все будет хорошо – ответила вторая женщина. Теперь в голосе слышался не только оптимизм, но и уверенность.

Первая женщина вздохнула – как мне не хочется вас разубеждать, я хочу, что бы вы поняли всю серьезность ситуации. Из подобных состояний практически не выходят, а если и случайно выкарабкиваются,… Голос утих, послышался продолжительный вздох.

Он  попытался приоткрыть глаза, но давалось это с огромным трудом. Через узенькие щели ударил яркий свет белых люминесцентных ламп,   причиняя дополнительную боль. Он зажмурился. Невероятно, но болели даже веки.  В голове все перемешалось, и он никак не мог понять, где находится, не мог вспомнить, что произошло.  Боль заполнила все ощущения и все воспоминания. Что значит выжил? В какой катастрофе – услышанные слова отдавались в голове эхом болезненных вопросов.

- Смотри, он двигает веками, пытается открыть  глаза, - сказал первый голос с нотками удивления. 
Послышались приближающиеся шаги обеих. Он ощутил тонкий аромат знакомых духов.

Внезапно, первая волна воспоминаний нахлынула на морской берег памяти. За ней следовала вторая, третья, принося очередную порцию странных видений.  В уголках глаз появились капельки слез. 
Кто-то коснулся лица, промокая влагу.
Вспомнился самолет,  полный людей. Вспомнился внезапно нахлынувший страх,  сильный крен влево и усиливающийся вой турбин. Посыпались какие-то вещи. Крики заполонили салон. Волны сменялись откатом, когда нахлынувшая волна уходила обратно в океан, шурша перекатываемым песком.
Девушка.
Там была девушка.  Он напряг память.
Красивая.
В голове все еще было муторно, мысли никак не хотели выстраиваться по порядку. Пятый элемент, Ли-лу. Так ее звали.  Нет, это фильм.
Опять провал. Мозг никак не хотел слушаться.

Сразу после того, как самолет начал крениться, девушка сделала что-то невероятное, бессмысленное. Но что?
Очередная волна воспоминаний  хлынула на берег.
Стало  трудно дышать. В горле болело и что-то мешало. Ужасно хотелось глотнуть, но безуспешно, хотелось вздохнуть глубже, но аппарат искусственного дыхания не давал этого сделать. Впервые ощутил, что существуют конечности, и они тоже болят. Двинуть затекшими членами оказалось  абсолютно невозможно, словно их придавило страшной тяжестью.
Девушка наклонилась,  ее голос слышался у самого уха.
-Не торопись, все будет хорошо.

Говорят, что перед смертью, в памяти проносятся за несколько мгновений картины всей жизни. У него было не так. Сидящая в самолете рядом с ним девушка повела себя странно. Наверное, от ужаса ее разум тронулся. Она вдруг вцепилась, как волчица зубами в свое запястье, вырывая клочки ткани, и из руки почти сразу хлынула темная кровь. Затем повернулась к нему. От увиденной картины стыла в жилах кровь.  Даже падающий самолет с  кричащими людьми  отошел на дальний план. Ее мило личико оставалось таким же прекрасным, но испачканные кровью губы придавали ему сюрреалистичный вид. Она вдруг стала приближать лицо к нему. От ужаса сковало тело. Он, было, дернулся назад, пытаясь убежать от надвигающейся опасности, но ремни самолета цепко держали в своих объятиях. Крен лайнера усилился, и девушка, чтобы не упасть, обхватила его руками.
- Это единственный шанс выжить – шептала она, наклонившись к самому уху. Доверься мне, дай свою руку.
Но он не слушал ее, продолжая попытки освободиться. К сожалению, объятие девушки было невероятно сильным.  Она легко взяла его,  руку несмотря на сопротивление, и вцепилась зубами.
- Сумасшедшая!  Оставь меня – вскрикнул он.
Внезапная сильная боль пронзила правое запястье. Он почувствовал, как теплая кровь заструилась по ладони.  Он прекратил попытки вырваться – не все ли равно от чего умереть. От потери крови или от травм.
-Джек, ты должен довериться мне. Это еще не конец.  С этими словами Ли-лу прижала свою окровавленную руку к ране на его руке.  Чувство сильного жжения появилось на запястье, затем превратилось в ощущение холода, ползущего вверх по руке к плечу, медленно распространяясь дальше по телу. В глазах все закружилось, к  горлу подступил ком.
- Мы встретимся. Помни. Она впилась сильными стальными глазами в его глаза. Невероятно, но в этом взгляде не было ни тени сумасшествия. Она медленно обняла его, крепко прижимая к себе.
А дальше все произошло настолько быстро, что никто не успел ничего понять. В доли секунды огромный самолет, столкнувшись с землей, превратился в груду обломков, хороня под собой несчастных людей.

Легкий толчок вывел его из ступора.

- Невероятно, он двигает руками! – воскликнула первая женщина.
- Пожалуйста, умоляю, дайте мне побыть с ним наедине – говорила вторая.
Он не видел, как кивнула женщина в белом халате. Это бывает, когда тяжелые пациенты перед смертью вдруг показывают короткое временное улучшение состояния - подумала она.  К сожалению, у этого парня нет шансов, но сказать его девушке об этом прямо она не может. Пусть выскажется, может быть, больше такого случая не представится.

После некоторой паузы раздался удаляющийся стук каблуков. В комнате остался только повторяющийся ритмичный звук, отражающий биение его сердца. Судя по ритму кардиомонитора, оно билось сейчас значительно быстрее.
- Джек, я знаю, ты слышишь меня. Не торопись, в тебе происходят большие изменения, поэтому важно сохранить как можно больше энергии. Потерпи, не двигайся. Представь высокое-высокое, синее-синее бесконечное до невозможности небо. Будь там. Оно даст тебе сил.
Он попытался что-то сказать, но дыхательная трубка мешала. Он снова разлепил отекшие веки, пытаясь через узенькие щели разглядеть собеседницу, но кроме силуэта ничего не мог увидеть. По краям темного силуэта струились светло-зеленые вихри.
Он снова закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на ощущениях внутри. Боль все еще оставалась  главной достопримечательностью его организма, не жалея оставлять теплое местечко. Легко представилось голубое высокое небо с летящим по нему самолетом.

Где он слышал этот голос? Кто эта женщина?
Ответ пока не находился, но он чувствовал, как силы возвращаются к нему. Тоже волнами. Где-то внутри, в самом центре его организма излучался свет. Невидимый, но легко ощущаемый. Приятный и зовущий.
Стук каблуков по мраморному  полу снова вывел его из забытья.
- Он приходит в себя. Я ничего не понимаю, но это так – говорила первая женщина. Против всяких законов медицины, которые я учила.
- Он намного сильнее, - сказала вторая женщина. Он выкарабкается!

Лилу! Ну конечно, это ее голос, ее запах.
Но…- мысли остановились, потеряв основу и боясь двигаться дальше по тонкой ниточке воспоминаний.  Она была в самолете вместе с ним. Этого не может быть. Он попытался приподнять голову, разглядеть окружающую обстановку. Тут же отозвался бипер кардиомонитора учащающимся сердцебиением, а аппарат искусственного дыхания начал издавать предупреждающие звуки.
- Два миллилитра Дормикума! – скомандовал знакомый первый голос. В комнату вбежали еще несколько человек, судя по быстрым шагам.
В голове все смутилось, перепуталось, он снова провалился в черную пропасть.

(Дормикум\ мидазолам  - препарат, использующийся для седации больных, находящихся на искусственном дыхании. Прим автора).

ЧАСТЬ ВОСЬМАЯ.
Лондон. Мари.

    Слова Фаи все еще звучали в голове. Нужно бежать, срочно!
Она пока не имела понятия куда. К родственникам и друзьям нельзя – ведь у них семьи, но есть вокзалы, гостиницы. Она решила для начала покинуть квартиру, и решать эту проблему после.
Перед выходом Мари окинула взглядом комнату. Неужели нужно оставить этот насиженный уютный уголок? Мой дом – моя крепость? Похоже, что нет – девушка вздохнула. Мысли роились в голове, как пчелы.
Что взять с собой, что оставить? Фая сказала не брать с собой сотовый? Мобильные телефоны так крепко вошли в нашу жизнь, что уже нельзя себе представить, как  можно остаться без связи с миром. Немного поколебавшись, она выключила мобильник, спрятав его подальше, выключила компьютер,  сунула  любимый айпед в сумку и решительно  направилась  к выходу.
Потянувшись, было, к дверной ручке, она замерла. Послышалось осторожное поворачивание механизма замка.
Боже! Куда деваться?- пронеслось в голове. Она жила на последнем этаже. Выхода на крышу не было. Она в ловушке!
Сердце бешено заколотилось, по спине пробежал холодок. Она тихо, едва касаясь пола, сделала несколько шагов назад. Взяв кухонный нож, бегом, на носочках шмыгнула  в дальнюю комнату, единственную, которая закрывалась на замок. Поворачивая ключ, она услышала, как открывается входная дверь. Мари застыла, прильнув ухом к двери, с занесенным в правой руке ножом. 
-Что делать, что делать? Сознание не хотело слушаться и мысли бесполезно крутились в голове, выхватывая страшные сцены возможного будущего.
Как психолог, она знала, что в критические ситуации, мозг должен перестроиться и искать выход, нужно только дать ему эту возможность. Несколько раз Мари вдохнула и медленно выдохнула. 
Страх, сковавший волю в первые секунды, немного отступил. Она в запертой комнате, у нее в руке нож, и она взрослая женщина, которая может за себя постоять.
В квартире пока оставалось тихо, возможно, убийца решил, что ее нет дома?  – так хотелось, что бы это было так.  Она стояла, затаив дыхание, вслушиваясь в малейшие шорохи за дверью.
Внезапно она поняла, вернее, почувствовала, что тут оставаться нельзя. Рано или поздно убийца  дойдет и до этой комнаты. Она отошла назад, к окну, выходившему на задний двор. Бросила взгляд – внизу никого. Старая дверная рама, которую она попыталась открыть, предательски скрипнула. Этот звук, казалось, разлетелся по всему зданию. Мари замерла, прислушиваясь к двери. К счастью, незваный гость не отреагировал.
Она распахнула окно, высунувшись почти наполовину, в последней надежде увидеть то, что помогло бы ей спастись. К сожалению, глаз ни на чем не задержался.  До земли далеко – минимум сломанная нога и прекрасная обездвиженная мишень. Ни уступа, ни карниза на гладкой кирпичной стене дома. Ничего, кроме открытого окна квартиры под ней.
Там жила милая старушка восьмидесяти лет. Для своего возраста достаточно подвижная, самостоятельная, хотя и немного глуховата.
За дверью послышались размеренные шаги. Несколько раз дернулась ручка двери. Это конец!  Внутри снова все похолодело, снова, как бешенное забилось сердце. Внезапно раздался вибрирующий звук. Только не это! Ах, как не вовремя. Мари инстинктивно потянулась к сумочке в попытке как можно быстрее отключить выдававшее устройство, но вдруг поняла, что телефон звонил не у нее. Свой она спрятала в прихожей в шкафу, к тому же, он выключен.

- Да, раздался за дверью низкий мужской голос.
Ей показалось очень странным, что пришедший убийца ответил на телефонный звонок.  Она понимала -  главное сейчас найти способ как можно быстрее исчезнуть, что  возможно, это  единственная случайная передышка, помощь судьбы. 
Девушка еще раз высунулась из окна. До верхнего края оконной рамы соседки  чуть более двух метров. Если она задержится руками за бетонный подоконник,  то до нее останется не больше полуметра и можно будет, отпустив руки спрыгнуть, и пробраться в квартиру. В теории замысел плох,  да и в его реальность Мари верила с трудом, но ничего другого не было. Связывать простыни сейчас не осталось времени, а веревки у нее дома не было и подавно.  Она, хоть и обладала спортивным телосложением, но прыгать на оконную раму с последнего этажа, когда под тобой больше десяти метров, ей не приходилось.
Она не могла слышать разговор, но до нее доносились отдельные слова.   
- Сейчас? – в голосе за дверью слышалось удивление с досадой.
На другом конце провода властный голос сообщил – Немедленно! В Германии работа не доделана. Один из пассажиров находится в больнице.
- Не может быть – я сам видел, как самолет…
- Оставь все дела и незамедлительно отправляйся в Германию, это направление сейчас приоритетное. Я уже отправил туда дополнительных людей. Дальнейшие инструкции получишь от них. Ты оставил слишком много следов.
- А что делать…. Начал было, Омчинаро, но в трубке уже раздались короткие  гудки.  Он хотел спросить о жертве, в квартире которой находился. Значит, придется решать ее судьбу самостоятельно. Впрочем, ее судьба уже предрешена давно.

   Мари чувствовала, что случилось нечто неординарное, но причину знать не могла. Теперь нужно действовать быстро. Она перекинулась через подоконник, осторожно опуская ноги, крепко вцепившись руками в еще теплый бетон.

Сильный удар по двери сотряс, казалось, весь дом. К счастью дверь оказалась прочной, но  долго она не продержится – это Мари понимала хорошо.
От неожиданности и испуга соскользнули руки, она едва удержалась на кончиках пальцев за выступ подоконника. Из этого положения почти невозможно посмотреть вниз, что бы скорректировать прыжок. Она пыталась поймать ногами хоть какую-то опору или шероховатость, но старая кирпичная кладка была на редкость ровной, не оставляя  ни единого шанса. Краем глаза она заметила под собой и чуть правее оконную раму. Попыталась сдвинуться в этом направлении, боясь взглянуть вниз - высота захватывала дух.
Следующий удар в дверь сбил ее с петель, и она с грохотом упала на пол. Секундой раньше Мари разжала пальцы и прыгнула, пытаясь скользить руками по бетону, что бы хоть как-то замедлить скорость. Ноги почти сразу уперлись в оконную раму соседки, к счастью, выдержавшую ее, пусть небольшой, но вес.  Рама начала медленно открываться, увлекая ноги Мари дальше от здания. Девушка покачнулась, теряя равновесие, и ввалилась через открытое окно в квартиру старушки, больно ударившись ребрами и рукой.

  Наверху Омчинаро  осматривал последнюю комнату. Полуторная кровать, шкаф с раздвижными дверьми, столик.  Судя по всему, хозяйки дома не было. Его внимание привлекло распахнутое окно, но внизу не наблюдалось  никакого движения. Да и кто может спрыгнуть с такой высоты. Его чутье подсказывало, что жертва не далеко, но полученный приказ требовал прекратить преследование.
- Ей всего лишь повезло, - сказал он сам себе, - но  она только отсрочила свою смерть. Убийца  решительно развернулся, направляясь к выходу.  Итак… Германия.

ГЛАВА 10.  Госпиталь, Германия, Фрейбург.

Лейла (Лилу)
Эрна

    Университетская клиника в городе Фрайбург является госпиталем максимального медицинского  обеспечения и входит в тройку крупнейших в стране. Джек находился в отделении нейрохирургии в палате интенсивной терапии.

  Лейла раскинулась в мягком кресле для гостей, которое персонал любезно согласился поставить в палату интенсивной терапии, где  кроме Джека никого не было.  Любое свободное время она использовала для медитации – своеобразный эквивалент сна у геоцентов, в котором тело и ткани могли восстанавливаться. Ее тело, имевшее структуры, намного крепче человеческих углеродных волокон и костей, позволило выжить в этой жуткой катастрофе, однако тоже серьезно пострадало.
Это лишь случайность, - подумала Лейла,  что они с Джеком остались живы. Самолет успел значительно снизить скорость перед падением, благодаря действиям экипажа. Если бы этого не произошло, шансов, скорее всего, не осталось бы даже у них.

Потребовалось несколько долгих мучительных часов боли для минимального восстановления разрушенных тканей. Ее не смогли обнаружить, так как она оказалась намного дальше от места катастрофы, чем это могли предположить спасатели.  Лишь к  следующему утру организм вернулся  к более-менее нормальной работе, и,  лишь после этого, она  появилась  в клинике, представившись девушкой Джека. Иначе ее к нему бы не подпустили.

    Сегодня вечером пойдут третьи сутки, с тех пор, когда Джека привезли в больницу. Его состояние, по словам врачей, оставалось критическим. По всем законам медицины он должен был умереть, но какая-то неведомая сила держала его на этом свете.  Лейла  могла лишь отдаленно представить его страдания и мучения, затуманенные усыпляющими лекарствами.
Ночь прошла для него относительно спокойно, и она использовала время отдыха для регенерации своих тканей.
Ближе к полуночи ей удалось связаться со своей сестрой. К сожалению, Фая не добавила спокойствия в ее душу, подтвердив подозрения, что началась жесткая  слежка за теми, кто поддержал путь обращения людей. Причем охотились и за теми, кто был выбран для инициации, и за сами геоцентами.  Но одно дело слежка, и совсем другое – уничтожение.  Неужели они пошли на раскол и войну? Две тысячи лет геоценты на знали войн. Прошлый и единственный раскол тоже произошел из-за обращенных  людей,  и несколько сотен лет все пожинали плоды тех действий. Амбиции и ощущение неуязвимости Неогеоцентов привели к тяжелой войне, исчезновению нескольких государств  и перекройке мировой карты.  С тех пор было решено прекратить обращение людей.

Как бы то ни было, но сегодняшняя ситуация с изменениями на солнце  диктует   пересмотр поведения в отношении обращения.  Для людей это единственная возможность выживания. Однако нынешнее руководство, используя древние решения и соглашения, с тихой поддержкой старейшин  отказались принять предложение либеральной части геоцентов.
Фая и Лейла, вместе с другими сопартийцами решили действовать на свой страх и риск, предложив обращение тем, кто по их представлениям мог подойти.  Но они не предполагали, что это вызовет столь активное противодействие правящей верхушки. 

Теперь  даже в Лондоне, оплоте наиболее либеральных геоцентов, стало небезопасно. Фая сообщила, что сразу после встречи с Мари в Лондоне, за ней началась активная слежка, причем очень профессиональная. Значит место встреч придется перенести. Но где они допустили ошибку?
  Они с Фаей рассматривали подобное развитие событий, поэтому соблюдали правила конспирации с самого начала, но, похоже, они провалились.
О предстоящем собрании из людей не знал никто. Все они, а это около двадцати человек,  были приглашены в Лондон под разными предлогами. Джек летел на встречу с Эмили, и не мог знать, что  Лейла,  ее давняя подруга,  должна была встретиться с ними обоими и пригласить, как бы случайно, на  интересную встречу. Через сайт Мари предполагалось найти большую массу подходящих людей, но и она не знала деталей. 
Поэтому, скорее всего, - размышляла Лейла, источник был среди геоцентов,  а не людей.  Кто-то намеренно слил информацию противоположной стороне.

Лейла знала практически все о приглашенных людях, но о Джеке, было меньше всего информации, да и то, только от подруги. Поэтому она оказалась вместе с ним в самолете не случайно. Ей нужно было узнать о нем больше, что бы принять решение о его участии в проекте, однако события изменили все планы. Охотились почти наверняка за ней, иначе не воспользовались  бы таким крайним методом ликвидации, как авиакатастрофа. Людей убирают гораздо проще и тише.

  Теперь,  чувствуя ответственность за то, что села с ним в самолет, она не могла оставить Джека сейчас.  Она понимала, что ликвидатор будет искать единственного выжившего, правильно считая, что только геоцент мог перенести авиакатастрофу. Во всяком случае, большинство «случайных» выживших во всей истории падений самолетов были именно геоценты, благодаря своему уникальному молекулярному составу тела.

    В комнате интенсивной терапии время текло спокойно и размеренно. Только шум аппарата искусственного дыхания и равномерный звук  кардиомонитора, соответствующий биению сердца,  нарушали его тишину. Кровать Джека стояла у противоположной от входа стены, рядом с окном, в котором давно забрезжил рассвет.

  Лейла знала, что первоначальные изменение организма Джека, начавшиеся еще в самолете, завершатся перестройкой органов и большинства тканей на седьмые сутки, а полное преобразование плоти  произойдет к сороковому дню.
Из кресла Лейла следила за ровным ритмом  сердца Джека на мониторе. Она вспомнила, что к седьмому дню человеческие приборы перестанут фиксировать его деятельность.
Критическими являются три первых дня,  потому что  зависят от функционирования  человеческих органов, находящихся  в  крайне стрессовом состоянии. Еще никогда в истории геоцентов не было случая, когда инициация человека проходила  при столь тяжелых повреждениях тела.  Чудо, что он вообще остался жив, и не факт, что перестройка организма закончится  успешно в этих условиях.

   Средства массовой информации оповестили с гордостью весь мир о единственном выжившем в катастрофе, а значит,  тут скоро появятся исполнители.
Она понимала, что Джека нужно как можно скорее вывозить отсюда. В другой ситуации она бы это сделала незамедлительно, но сейчас нуждалась в помощи врачей, поддерживающих жизнь его поврежденного тела. Передвигать его ни в коем случае нельзя, по крайней мере, еще сутки, но она чувствовала и понимала, что этого времени нет,  и мучительно искала выход.

В палату вошла Эрна -   молодая светловолосая немка с голубыми глазами, стройная, высокая, словно с обложки журнала. Это на ее смене привезли Джека, и она успокаивала Лейлу  в тяжелые минуты.  Тогда она не успела ее рассмотреть.

- Вы все еще здесь? – сочувственно спросила Эрна.
Лейла встала с кресла, направляясь к доктору. Они обнялись, словно старые подруги.
В ней совершенно не ощущалась известная германская практичная холодность. Эрна подошла к кровати, вглядываясь в параметры жизнеобеспечения на  мониторе, вмонтированном в стене над кроватью.
- Что-нибудь произошло за последнее время? 

Лейла  медленно помотала головой, сжав губы.
Врач сочувственно кивнула, окинув взглядом смятую одежду Лейлы.  - Тебе нужно отдохнуть. Может быть, сейчас лучшее время дать себе небольшую передышку.
- Параметры сердцебиения, кардиограммы, насыщения легких кислородом в норме, он принимает самое оптимальное поддерживающее лечение, а весь персонал на местах. 
Если хочешь, можешь остановиться у меня. Я живу в пяти минутах от госпиталя. Ей было очень жаль девушку и хотелось помочь.
- Спасибо тебе, Эрна. Но я останусь тут.
  Бедняжка – подумал Эрна. Пережить такое. 

Эрна просмотрела данные последних анализов по компьютеру. К сожалению, работа внутренних органов, судя по ним, сильно ухудшилась. Функции почек и печени разительно отличались от тех, которые были при поступлении, далеко уходя от границ нормы. Эрна понимала, что отказ внутренних органов - это признаки приближающейся смерти.

- Есть что-нибудь утешающее? - читалось во взгляде Лейлы, хотя она  чувствовала смятение врача.
- Все, что зависит от нас, мы делаем. Остальное в руках его – Эрна указала пальцем куда-то в потолок.

Только бы продержаться один день. Тогда можно его двигать. 
Лейла обдумывал план. Эрна единственная из всего штата медработников могла помочь. Помочь перевезти Джека в случае необходимости. Только нужно придумать подходящую легенду.

- Да, кстати, - оживилась Эрна, дежурная медсестра передала, что  сегодня утром звонил брат Джека из Варшавы, он должен прибыть днем в госпиталь. Тебе будет легче.
- Брат… Лейла  понятия не имела, был ли у Джека брат. В самолет она  выяснить подробности  не успела, и  Эмили об этом тоже не рассказывала.
Холодок тревоги пробежал по телу. Интуиция вещала о возможной опасности. Конечно, у Джека есть родственники, которые беспокоятся, но являлся ли звонивший таковым,  она утверждать не ручалась.

- Вот и хорошо – Лейла выдавила едва заметную улыбку, конечно не настоящую, но в создавшейся ситуации это было естественно.

Внезапно, тишину комнаты нарушил тревожный сигнал кардиомонитора, показывая опасное замедление ритма сердца.
Эрна  попросила жестами Лейлу выйти, подходя  к кровати Джека. 
В комнату вбежал еще один врач, две медсестры, открывая передвижной шкафчик интенсивной терапии.
Из-за двери Лейла слышала опасные завывания приборов, фиксирующих отклонения в работе организма и отрывистые команды врачей.
Время ожидания тянулось бесконечно долго.  Несмотря на действия врачей и сестер, сердцебиение Джека, судя по звукам приборов, замедлялось все сильнее.  Вдруг исчез и этот звук, сменившийся протяжным высоким тоном. Снова команды врачей, суета за дверью, звуки электрических разрядов дефибриллятора, но знакомый ритм сердца не вернулся.
- Только не это! – пронеслось в голове. Неужели сердце Джека не выдержало? Не может быть! Не может быть! После стольких часов надежды и ожиданий…
-Нет… Лейла прикрыла лицо ладонью, словно пытаясь отгородиться от реальности.

Постепенно звуки за дверью стихли, больше никто не отдавал команд, повисла тяжелая напряженная тишина.  Наконец, послышались медленные неуверенные шаги в направлении к двери.
Лейла открыла дверь первой. Эрна, стоявшая в проеме, помотала головой, опустила глаза.  – Мы сделали все, что могли.
Второй врач и медсестры, изображая какую-то деятельность, прятали  взгляд.

Смерть Джека застала Лейлу врасплох. Она надеялась, и внутреннее чутье подсказывало до самого последнего момента, что с ним все будет хорошо. К сожалению, ожидания не оправдались.
Она с трудом заставила себя войти в палату интенсивной терапии. Окружающая обстановка практически не изменилась. Разве что, возле кровати Джека стоял передвижной стол, с несколькими открытыми ампулами и наводившей на нем порядок медсестре в белом костюме, да кардиомонитор над кроватью показывающий прямую линию.
Тело Джека неподвижно лежало с раскинутыми руками, пижама на груди расстегнута. Во рту еще оставалась дыхательная трубка, но аппарат искусственной вентиляции легких уже отключили. В комнате стояла, что называется, гробовая тишина.
К горлу подступил ком. Неужели столько усилий напрасно? Неужели из-за нашей неосторожности, из-за чьей-то продажности должны гибнуть люди? Неужели из-за чьих-то амбиций целая раса должна быть обречена на вымирание? Неужели геоценты должны сохранять свою неприкосновенность и невмешательство в этот момент?
Лейла сделала неуверенный шаг вперед. Светловолосый молодой врач и медсестра тихо  выскользнули за дверь, оставив Эрну наедине с Лейлой, зная, что между ними возникла какая-то ниточка связи. Эрна от глубокого потрясения и стресса не находила слов. Нижняя губа едва заметно подрагивала. Она видела смерть близких людей множество раз,  и уже давно привыкла к бренности и скоротечности людской жизни, да и Джека едва знала, но почему-то сегодня ощущала совсем другие энергии.  Боли и потери.

Эрна проводила  ее в соседнюю комнату для гостей, где обычно и сообщались членам семьи тяжелые вести,  усадила, дала выпить воды.
Внезапный шум за дверью снаружи привлек внимание обеих…

ГЛАВА 11.   Испания, апартаменты Триглеросса.

   Черный лимузин с тонированными стеклами въехал на просторную стоянку перед домом, ярко освещенную люминисцентыми лампами.  Дорога  окружала большую куполообразную клумбу с диковинными цветами.
Хозяин дома вышел встретить давнего друга.
Эдуард  Петрович с трудом вылез из лимузина – за сорок минут езды затекли ноги.
Они обнялись, как старые друзья, и хозяин  пригласил гостя войти в дом.
Пока они шли по широкому, ярко освещенному коридору, Эдуард  Петрович крепко сжимал черный кожаный портфель, с которым не пожелал расстаться ни в самолете, ни здесь.
Дом, как  обычно, выглядел потрясающе. Что-то между ультрасовременными виллами олигархов, утонченными поместьями элиты и стильными домами кинозвезд.
Ночное освещение сильно меняло его восприятие. Сейчас он выглядел как старинный средневековый замок.  Эдуард  Петрович вспомнил свое первое впечатление от ночного осмотра несколько лет назад. Замок Дракулы – так окрестил он это имение за тяжелое впечатление, граничащее с внутренним страхом, когда они ходили по длинным мрачным коридорам, едва освещенным свечами, а кое-где даже факелами.  Днем восприятие его смещалось  в положительную сторону, но таинственность оставалась на той же высоте.
Они прошли в просторный зал, с большим круглым столом, сервированным на двоих. Просторный зал мог подойти  и для бала и для больших торжеств.
У каждой из стен стояли по два дивана, расположенные под углом друг к другу, разделенные круглыми столиками, идеально подходящие и для бесед с глазу на глаз и для компанейских споров.
Играла тихая ненавязчивая музыка. Эффектная официантка,  словно сошедшая с видеоклипа,  внесла на серебряном подносе бутылку вина.
Триглеросса поднял руку – не нужно, я сам открою.  Не могу пропустить такое событие.  – Тысяча девятьсот двенадцатый год – прочитал он с  этикетки. Високосный, очень тяжелый год для человечества. Гибель Титаника, Начало первой Балканской войны, договор между Францией и Испанией и еще пару войн и конфликтов.
Хозяин дома ловко вкрутил замысловатый штопор в мягкую пробку, извлекая наружу запах старого напитка. Прикрыв глаза, медленно вдохнул аромат томившегося сотню лет вина. Медленно выдохнув, он плеснул самую малость темно-вишневой жидкости в бокал себе и другу.
Эдуард  Петрович лишь наблюдал за винным ритуалом. Он пил крайне редко – на дни рождения и новый год, любил вино и коньяк, но все эти церемонии считал излишней прелюдией.
Вторая официантка, как две капли воды похожая на первую, принесла поднос с салатами и холодными закусками.
- Друг мой – Триглеросса поднял бокал, - сегодняшний день станет для вас самым важным в жизни.
Эдуард  Петрович с удивлением смотрел на друга, ничего не понимая.
-  Скоро вам представится возможность убедиться в этом. И я поднимаю бокал за великие перемены, которые нас ожидают.
Эдуард  Петрович пригубил старое вино с очень богатым букетом ароматов, ощутив  накопленную в нем силу. У него промелькнула на мгновение мысль – сколько оно могло бы стоить, но быстро растворилась в терпком вкусе и ароматах давно ушедших лет.

Худощавый повар в накрахмаленном белом колпаке принес на подносе горячее в белой фарфоровой жаровне, официантки тут же разложили дополнительные приборы.
-Мармитако! – обьявил повар, поднимая тяжелую крышку. Аромат тушеного  мяса разошелся вокруг,  скручивая голодный желудок.
- Благодарю, вас, Карлос – Триглеросса едва наклонил голову. 
Это лучший повар на всем побережье. Я не видел никого лучше в баскской кухне – хозяин дома поднял руку. А это лучшая кухня во всей Испании.
Застучали вилки, заскрежетали по тарелкам ножи. Еда действительно была превосходна. Обворожительные официантки подносили все новые и новые блюда, но места в русском желудке уже не осталось.

- Александр,  - ученый откинулся на мягкую спинку, - все еще заинтересован причиной вашего звонка. Я изучили все материалы, связанные с активностью солнца в последнее время, имеющиеся в НАСА и нашем научно исследовательском институте и понял, что не это главная цель вашего приглашении.
- Вы очень проницательный и умный человек, - Триглеросса аккуратно опустил бокал на белую скатерть. Глубоко вздохнул, опустив взгляд на дно бокала, и продолжил.
Все намного сложнее, мой друг.  Как вы догадались уже, я остановил свой выбор вина не случайно.  В  тот год произошло еще одно важное событие.  Он провел рукой по короткому ежику волос,  добавив – в  моей жизни. Но об этом позже.
Эдуард  Петрович поднял глаза, внимательно рассматривая собеседника. Не ударило ли ему в голову старое крепкое вино.
- Знаю, знаю, Эди, вы думаете - не выпил ли я лишку.
Начнем с того, что солнечная активность все-таки, имеет прямое отношение к нашей сегодняшней встрече.  Я знаю, что мои слова будут выглядеть странно, но постарайтесь абстрагироваться, не пытаясь понять умом все, что услышите.
Эдуард  Петрович пожала плечами.
-Мир, который вы знаете, скоро перестанет существовать. Дело тут не только в солнечной активности, усиление которой вы уже успели заметить. В конце этого года на солнце начнутся быстрые необратимые изменения после столкновения с древней, не известной людям кометой, которые приведут к гибели большей части животного мира.
Триглеросса говорил медленно, наблюдая за реакцией собеседника. Эдуард  Петрович спокойно слушал, не проявляя излишних эмоций.
- Впрочем, - продолжил испанец, - не это главная причина моего приглашения. У меня есть предложение, связанное с выживанием человеческой расы. И мне нужна помощь.
Эдуард  Петрович провел рукой по острой бородке, перевалился на стуле с боку на бок.

- Я знаю, что вы привезли мне кое-какие результаты вашего исследования эликсира - Триглеросса заметил возникшую неприязнь, поэтому попробовал изменить направление разговора.
- О, да, - оживился ученый, потянувшись к своему портфелю, оставленному у ног.
У меня есть очень интересные данные. Жидкость просто уникальна - глаза у него горели азартом. Наклонившись, он похлопал свой кожаный портфель – вот тут отчет.

- Что вы подумаете, если я скажу, что эта жидкость напрямую связана с тем, о чем я только что вам говорил?

Не понимаю, каким образом это исследование  может быть связано с… тем, что вы упомянули.  Эдуард  Петрович подыскивал слова. Ему не хотелось обидеть друга, назвав его истории вымыслом.

Триглеросса улыбнулся, взял старинную бутылку, осторожно плеснул в оба бокала темного вина, и продолжил.  Я весь вечер показываю вам части большого пазля. Пока еще общая картина вам не видна, но все еще впереди. Так, что там у вас?

Ученый пожал плечами, доставая из портфеля прозрачную пластиковую папку, но опускать ее на обеденный стол не решился.
Нужно сказать, - заметил Эдуард  Петрович, - что жидкость уникальна.  И по составу, и по свойствам. Кроме того, нигде в природе она не встречается. Определить ее состав, как раз,  не составило проблем. Зато исследовать свойства оказалось не так просто.
Триглеросса внимательно слушал, оставив вечернюю трапезу.

- Назвать ее эликсиром бессмертия я бы не решился – ученый развел руками, - она скорее убивает органику, чем продлевает жизнь. Причем, очень эффективно. Я пока не нашел никакого вещества, которое бы предотвратило это воздействие. И самое поразительное – гость поднял указательный палец, - мне показалось, что эта жидкость живет, или даже обладает разумом. Что-то вроде неизвестных микроорганизмов или странных клеток, по поведению схожих с клетками крови.

- Молодец! – почти выкрикнул Триглеросса ,выбрасывая вперед руку. Я в вас поверил с самой первой встречи и не ошибся.  Только с выводами вы немного поторопились. Вы не допускали мысли, что это другая форма жизни?

Эдуард  Петрович в задумчивости покачал головой. Вряд ли. Но, даже если это допустить, то это агрессивная форма жизни, она уничтожает другие клетки.

- Нет, более совершенная. Она не уничтожает, а видоизменяет другую органику.
Ученый быстро поднял голову, вглядываясь в глаза собеседника.
- По-моему, вы знаете о жидкости гораздо больше, чем я.

- Не намного, мой друг,  - но открою один секрет – испанец вскинул брови. Эта древняя жидкость не перестала существовать и в наше время.  Мало того, шанс встретить ее обладателя в наше время гораздо выше, чем раньше. И, кажется, у вас появился этот уникальный для ученого шанс. Один на несколько миллионов.

Эдуард  Петрович недоуменно смотрел на нераскрытую папку с отчетами.

- Раз уж наш ужин так внезапно закончился, предлагаю пройти в лабораторию – Триглеросса указал на дверь. Он решительно встала со стула, направляясь к выходу. Вслед за ним, прихватив портфель, семенил ошеломленный ученый.
Он подозревал, что у Триглеросса может быть своя лаборатория, уж слишком он неординарный человек, но что бы содержать ее  дома!  Это не укладывалось в голове.
Они миновали несколько комнат и темных коридоров, пока  не оказались перед дверью с цифровым кодовым замком и устройством считывающим отпечатки ладони.

- Ого! Не излишняя ли для обычного дома такая система безопасности?
- В этом безумном алчном мире ничто не может быть лишним, -  Триглеросса не поворачиваясь набрал нужную комбинацию цифр, положил ладонь на жидкокристаллический дисплей.
Пластиковые могучие двери разъехались, пропуская людей внутрь узкого темного коридора.
- Закройте глаза – посоветовал испанец, указывая на фиолетовые лампы под потолком.

Едва ученый зажмурил глаза, несколько ярких импульсов  разрезали темноту коридора, пробираясь через тонкую кожу век.
- Знакомый запах.  Что это?
- Озон. Первичная дезинфекция.

В конце коридора открылись другие пластиковые двери, и они  прошли в просторную светлую комнату, напичканную аппаратурой, часть из которой Эдуард  Петрович видел впервые.  Большое темное окно занимало почти всю противоположную от входа стену.
Хозяин дома нажал на сенсорном мониторе кнопки, запуская программу. Включился свет за широким окном, освещая овальную белую комнату с кроватью в центре и согнутыми руками-манипуляторами у стен.
- Да у вас тут лаборатория по последнему слову техники – изумился Эдуард  Петрович, разглядывая приборы. Я вас считал лишь меценатом, для которого наука это хобби.

Ну, по правде говоря, вы правы. Так оно и есть.  Сам я почти не делаю исследований, но иметь лабораторию никто не запрещал.
Эдуард  Петрович задумчиво кивнул, окунаясь в какие-то далекие свои мысли. У него таких возможностей не было и вряд ли когда-нибудь представятся.

Триглеросса снова нажал кнопку и с мягким шипением разъехались створки дверей в овальную комнату.  Жестом он пригласил гостя пройти. 
-  Портфель можете оставить здесь, это изолированная лаборатория, и кроме нас тут никого нет.
Эдуард  Петрович опустил портфель под стол и прошел вслед за испанцем в овальную комнату.
- Очень функциональное приспособление, - сказал  Триглеросса, опускаясь  в трансформировавшееся из кровати  мягкое кресло, положил руку на подлокотник.

Почти сразу пришли в движение манипуляторы, похожие на механические руки. Ученый с трудом успевал следить за их действиями. Один из них приблизился к руке испанца, вводя в изгиб локтя довольно толстую иглу. Судя по всему, испытуемый совершенно не испытывал боли.  По прозрачной платиновой трубке в пробирку чуть ниже потекла темная  жидкость, совсем не похожая на кровь.
- Что это!? – с восхищением проговорил он.
- Это та же жидкость, которую вы исследовали последние два года, мой друг.
- Но…- слова, вдруг застряли в горле, - вы сказали, что это древний эликсир. Какое-то нехорошее чувство появилось на душе ученого. Чувство обмана.
- Да, вы правы  - спокойно ответил Триглеросса, но  я не покривил душой. Это действительно  древняя жидкость, ровесница  египетских пирамид.
- Этого не может быть – Эдуард  Петрович мотал головой.

- Я предупреждал, что впереди вас ждет немало потрясающих откровений, и то, что вы видели, далеко не все.
Рука манипулятора, вынув иглу, удалилась. Триглеросса встал с кресла, поправляя рубашку.
- Теперь ваша очередь.
-  Что, простите? – глаза ученого округлились.

Триглеросса предложил жестом пройди друга к креслу.

- Зачем?  - в голосе послышались нотки страха.

- Поверьте, это полезный и не страшный опыт. Вам, как ученому будет очень познавательно – Триглеросса кивнул в сторону кресла.

Словно заколдованный, на ватных ногах, Эдуард  Петрович подошел к креслу, опускаясь в его обьятия.

- Расслабься,  это не больно – заверил испанец, одарив улыбкой одобрения.

Манипулятор тихо поднес к руке знакомую иглу. Ученый зажмурил глаза, прежде чем  ощутил дуновение ветра и легкий холодок в руке, куда тут же вонзилась игла. Вопреки ожиданиям, боли не было совершенно.  Открыв удивленные глаза,  он с удивлением рассматривал, как  по прозрачному пластику, так же, как пару минут назад,  стекает во вторую пробирку,  его красная, по сравнению с темной жидкостью испанца, кровь.

Триглеросса  развернул  и поднес один из мониторов к другу. Камера сфокусировалась на пробирках, увеличив изображение. Автоматическая система стала сливать содержимое обеих пробирок в третью.
И Триглеросса и Эдуард  Петрович прилипли взглядами к монитору, боясь пропустить важный момент.
Триглеросса нажал еще одну кнопку на мониторе, и экран разделился на две части. Справа возникло еще одно изображение с данными от электронного микроскопа.
Обе жидкости аккуратно стекали по стенкам вниз, словно соревнуясь, какакя из них первой достигнет дна. На какое-то мгновение между ними образовалась тонкая граница, но очень быстро она прорвалась.
Эдуард  Петрович смотрел то на левую сторону, где стремительно менялся красный  цвет  крови на темный общий цвет, то на правую, где знакомые клетки крови поглощаются другими, быстро меняя структуру. Чуть больше минуты занял процесс полного замещения. Ученый вспомнил, что именно так вела себя исследуемая жидкость в лаборатории в Питере, поглощая органику. По его данным, жидкость действительно очень древняя.
-Минута тридцать три секунды! – воскликнул Триглеросса, - поздравляю, у вас прекрасная совместимость, а это не всегда происходит. Судя по всему, у вас вторая группа крови.
- Что происходит? Растерянно спросил Эдуард  Петрович, с опаской глядя на оставленную в вене иглу.

- Мой дорогой друг, то, что вы сейчас видели, называется перерождение. Процесс, возраст которого зашкаливает за несколько тысяч лет. С его помощью обычные люди обретают очень долгую жизнь по вашим меркам, и очень важные свойства выживания в крайне неблагоприятных условиях окружающей среды. Триглеросса сделал пазу. Избранные люди. Это строжайший и самый охраняемый секрет группы бессмертных, называемых Геоцентами.
Эдуард  Петрович не мог вымолвить ни слова. Он сидел ошеломленный, понимая, что испанец говорит правду, но такую невероятную. – Не понимаю только, почему вы раскрываете эту тайну мне?

- Вы избранный, Эдуард  Петрович.

(Глава не окончена, как говориться - продолжение следует).

Глава 12.
Лондон.  Мари
И Фая.

   Около часа Мари тихо, как мышь просидела в квартире соседки снизу, прислушиваясь к малейшим шорохам за дверью, прежде чем решилась выйти наружу.
Такого животного страха она не испытывала никогда, поэтому  оставила желание вернуться в свою квартиру, что бы взять кое-какие вещи. К счастью, они договорились заранее встретиться с Фаей в кафе на Кинг стрит, а когда есть цель и имеется план, жить проще.
Остаток времени пришлось провести в метро, пересаживаясь с ветки на ветку, постоянно всматриваясь в лица окружающих людей и шарахаясь от собственной тени.  К счастью, ничего подозрительного она не заметила. Когда, подошло время встречи,  Мари сделала несколько кругов по району, прежде чем убедилась, что за ней не следят, и лишь затем вошла в кафе.

Фая сидела в дальнем углу, за маленьким квадратным столиком. Все те же огненно-рыжие волосы, спокойный взгляд, сосредоточенное лицо. Теперь она была в джинсах и  облегающей серой блузке.
Кафе к вечеру наполнялось людьми,  но уютное внутреннее расположение столиков,  позволяло всем находиться в своем закутке, не мешая разговорами друг другу.

- Даже не знаю, каким чудом я осталась жива – у Мари дрожали руки, пока она пересказывала  Фае недавние события.

Дела обстоят намного хуже, чем я себе представляла – думала Фая, слушая рассказ  Мари.  Нужно срочно придумать куда ее спрятать.  Во время рассказа она пыталась успокоить, ободрить Мари. В какой-то момент она даже взяла ее за руку. 
Девушка постепенно приходила в себя. Перестали дрожать руки, замедлилось сердцебиение.  С каждым глотком ароматного горячего  чая, с каждым словом Фаи она ощущала, как спокойствие разливается по телу и душе.   

- То, что ты рассказала,  ужасно. Я до сих пор не могу отойти. Неужели они пошли на это?  За нами не просто следят, а последовательно убирают.   Сначала Лейла и Джек, как только мы встретились, начали следить  за мной,  и тут же взялись за тебя.  Сомнений нет.  Началась война.
- Ты думаешь, что катастрофу подстроили – ужаснулась девушка.

- Сомнений, к сожалению,  не осталось.

- Неужели у ваших противников нет никаких ценностей, нет уважения к жизни?

- Те, кто это затеял, уважают лишь свою жизнь и благополучие. Жизнь обычных людей их не беспокоит. К счастью, не все думают и ведут себя  таким образом – добавила Фая, заметив подавленное состояние Мари.

- Вот, что мы сделаем. Для начала тебе нужно где-нибудь переночевать, а затем подумаем  об убежище. Пойдем! – Фая решительно  встала, направившись к выходу.
На такси они добрались до другой части города, возле Рассел сквера, где расположены сразу несколько гостиниц.  В одной из них остановилась Фая.

День выдался крайне тяжелым и напряженным, поэтому Мари, приняв душ, упала на мягкую кровать и сразу уснула, что случалось с ней очень редко. Обычно до поздней ночи она проводила  время на своем любимом форуме, общаясь с единомышленниками, друзьями и гостями. Это стало для нее намного больше, чем просто хобби, невероятно расширив круг знакомств и интересов.
Сегодня она спала тревожным поверхностным сном, то и дело вздрагивая. Ей снился величественный средневековый замок из белого камня, объятый пламенем пожара. Красные, словно живые языки, высовывались из окон, пытаясь объять древнее здание со всех сторон. Она видела пожар со стороны, куда не доносились крики высыпавших на улицу людей, треск  горящих балок и перекрытий. Лишь огромный рой огненных пчел устремлялся высоко-высоко над замком  в вечернее небо. Она знала, что уже не суждено будет вернуться  в этот некогда уютный дом, что теперь жизнь ее неузнаваемо изменится.

Проснулась она от тихих щелчков – Фая писала кому-то сообщение на телефоне. 
В небольшой уютной комнате гостиницы  еще оставалось темно. За окном едва появились первые признаки приближающегося рассвета, и лицо подруги казалось бледно-зеленоватым в свете мобильника.
Неужели она не ложилась? – вторая кровать осталась не заправленной.
Мари вдруг заметила, вернее  почувствовала глубокую обеспокоенность подруги. 
- Что-нибудь случилось? 

Девушка вздрогнула, повернулась. – Хорошо, что ты проснулась. Нужно многое обсудить – она тяжело вздохнула, подыскивая слова, что бы начать какую-то тяжелую историю.
- Речь пойдет о Лейле и Джеке. 
Мари напряглась – ничего себе хорошие известия! Она закрыла ладонью глаза -  воспоминания слишком живые и слишком тяжелые. Чужое горе она переживала, как свое.
- Кое-что нужно проеяснить. Лейла одна из нас.
- Ты говорила, что она твоя сестра.

- В определенном смысле так оно и есть. Все геоценты отождествляют себя, как братья и сестры. Хотя, видимо, не все – поправилась Фая, имея в виду последние события.

-  Представляю, как тебе тяжело. Но не понимаю, где хорошие новости?

- Накануне по телевизору сообщили о единственном выжившем пассажире, но не сообщали имен.  Мари затаила дыхание.

-  А ночью, пока ты спала, на связь вышла Лейла.

Что-то неуловимое промелькнуло в выражении лица Мари. 

- Она сообщила – продолжила Фая, что Джек жив, хотя и находится в тяжелом состоянии. Фая потупила голову.

- Не поняла. Выжил один или двое?

- По официальным данным в госпитале во Фрайбурге находится один человек, и это Джек. Потому что Лейла в нормальном состоянии.

- Как такое может быть? – Мари выглядела совершенно растерянной. В голове промелькнула мысль, что форум у нее эзотерический, и на нем немало людей обладают уникальными способностями. Возможно, в этом и кроется  причина того, что в катастрофе выжили именно они.  Но Джек никогда не говорил о подобных способностях. Он скорее материалист. Лейла, которую она знает по форуму как Лилу  – совсем другое дело. Очень просвещенная и практикующая особа.  Но все равно – одно дело способности, и совсем другое выжить в страшной авиакатастрофе. Если Лейла связалась с Фаей, Мари вспомнила бледное, освещенное экраном мобильнка лицо подруги несколько минут раньше,  то она, получается, не сильно пострадала.
- Тела геоцентов имеют другую структуру – напомнила Фая. Я уже тебе рассказывала. Это другая ветвь органики, в основе структуры которой задействован кремний, а не углерод. Наши тела намного крепче, чем тела людей, и обладают уникальной способностью самовосстановления. Это причина того, что Лейла  сейчас в нормальном состоянии, хотя и она сильно пострадала.

- Тогда почему Средства массовой информации сообщили только об одном выжившем?
- Другого и не могло быть. Лейла числится в пропавших без вести. Ей ни в коем случае нельзя себя обнаружить. Сейчас  она, выдав себя за родственницу Джека, находится вместе с ним.  А если учесть раскол среди геоцентов, то ей  тем более следует оставаться в тени. Я связывалась с центром, они подтвердили начало операции против либерально настроенных геоцентов, выступающих за обращение людей, а также против людей, с которыми мы связались.

Мари вопросительно указала рукой на себя. Фая кивнула. – Чудо, что ты осталась жива.
- Чудо, что Джек и Лейла остались живы.  Не слишком ли много чудес? Ведь случайностей не бывает. Везде есть своя закономерность, не видимая на поверхности.
Фая грустно кивнула.  – Не так много чудес, как хотелось бы. Упал самолет, погибли сотни пассажиров.

-Где-то идет утечка информации. Ты уверена в своих людях? –Мари налила воды в белый пластиковый гостиничный чайник, нажала кнопку включения.

- Практически во всех – взгляд Фаи блуждал где-то в пространстве, сознание перебирало  сотни знакомых лиц.  Скорее, дело в наших противниках. У них есть уникальные способности, включая телепатию.
 
- А кто они? И что, собственно, произошло? Ведь вчера ты говорила о единстве геоцентов.

- Тебе еще многое предстоит узнать о нашей истории, прежде чем сделаешь свой выбор, но пока лучше оставаться в неведении. Со временем я расскажу.

Щелкнула кнопка автоматического отключения чайника.
- Тебе чай или кофе? – Мари уже достала себе пакетик черного английского эрл грея.

- Давай чай, да покрепче.  Сегодня предстоит не менее  трудный и долгий день. Фая  подошла к зеркалу, расчесала густые рыжие волосы, провела  пальцами по глазам. На мгновенье ее взгляд задержался  в пространстве, затем она резко повернулась, словно приняла решение.

- Сегодня за тобой заедет человек по имени Бату  и отвезет в надежное место, а я срочно лечу в Германию Там нужна моя помощь.

- Я тоже лечу в Германию – решительно сказала Мари.

- Это исключено – в глазах подруги читалась  растерянность, - и очень опасно.

- Извини,  Фая, но я решила это несколько минут назад. С тобой или без тебя, но я лечу туда. Я умею лечить и могу помочь Джеку, поэтому должна быть там.

- Ты вряд ли сможешь помочь ему своими методами, потому что он прошел обращение.

- Как? – почти заикаясь произнесла девушка.

- В самолете, в последние секунды перед падением Лейла приняла это решение. Это был единственный, пусть и минимальный шанс на его спасение.

- Это ничего не меняет. Я уверена, что  моя помощь сейчас не будет лишней.

Некоторое время Фая раздумывала, отпивя медленными глотками ароматный чай, затем набрала номер на мобильнике. На другом конце ответили почти сразу.

- Мне нужен еще один билет на Цюрих.

- Цюрих? – Мари вопросительно посмотрела на подругу.

- Оттуда недалеко до госпиталя во Фрейбурге - сказал Фая, закрывая телефон,- и кроме того, какая-никакая конспирация. Девушка попыталась улыбнуться.

Через час обе покинули гостиницу и спустились в Лондонское метро, называемое Трубой. По нему добраться до международного  аэропорта Хитроу не составляло труда.

Перед самым взлетом, когда Фая приготовилась отключить сотовый телефон, аппарат пискнул, оповестив о принятом сообщении.
Мари внимательно следила за выражением лица подруги. Сообщение было длинным и неоднозначным, потому что Фая уже третий раз возвращалась к его началу.

- Просьба отключить перед взлетом все электронные приборы и пристегнуть ремни безопасности – загорелись предписания на цифровом табло над креслами.
Засуетились пассажиры, послышалось клацанье металлических застежек и шуршание поднимаемых кресел.
Фая быстро набросала небольшое сообщение и отключила телефон. 
Выглядела она очень озабоченной, если не сказать растерянной. Взгляд блуждал,  она то поправляла волосы, то касалась мочки уха. Видимо, геоценты, как и люди не умеют порой скрывать свои эмоции –подумала Мари.
- Что случилось?
Фая некоторое время размышляла, прежде чем начать говорить.
Нужно отдать ей должное, за несколько секунд  она взяла себя в руки, и снова выглядела спокойной.  - Лейла сообщила, что несколько минут назад в том отделении, где находится Джек, было совершено нападение. Погибли несколько охранников больницы и медсестра, ухаживавшая за Джеком. По счастливой случайности  он сам не пострадал. Лейла  уверена, что искали Джека, поэтому с помощью врача, вывезла его из отделения.

Мари слушала, затаив дыхание, и, наконец, облегченно вздохнула. – Что-нибудь еще?
- Несколько вопросов, на которые я не нахожу ответов. И первый из них – почему охотятся на Джека. Он ведь не мафиози какой-нибудь, не политический деятель.
Мари покачала головой. Я его знаю, он очень добрый, спокойный, рассудительный человек, прекрасный врач, немного психолог. К человеку из мафии, а тем более, верхушки мафии, он никак относится не может.

- Мы тоже так считаем, но вопрос остается – почему он? Что знают такого наши противники, чего не знаем мы?

- Вы пригласили его в Лондон для инициации, как меня?

-Не совсем так. Он летел к Эмили, а она как раз одна из кандидатов. Мы хотели пригласить обоих в Лондоне.

- Она знала о его приглашении?

- Да  - чуть помедлив ответила Фая.

- А второй вопрос?

- Второй меня беспокоит не меньше первого. Помнишь, я сказала, что Лейла провела спонтанную инициацию Джека в самолете?
Мири кивнула.
- Так вот, обращение человека в геоцента после инициации автоматическое, но  проходит по строго определенным этапам и занимает точно вымеренное время.

Самолет после неторопливых маневров на взлетной полосе, наконец, застыл на мгновение перед ее началом. Взвыли могучие турбины, заглушив разговоры людей в салоне, и самолет, отпустив тормоза,  начал быстрое ускорение, вдавливая пассажиров в  сидения. Через несколько минут, набрав высоту, лайнер лег на прямой курс.
- Наш полет проходит на высоте девяти тысяч футов, температура за бортом минут пятьдесят по Цельсию, перелет займет чуть больше полутора часов – объявил командир. В Цюрихе на редкость солнечно, плюс двадцать восемь.

- Зато тут холодновато   - Фая накинула синий плед, лежавший в кармашке переднего сидения.

- Ты говорила про инициацию Джека – осторожно напомнила  Мари.

Фая растерянно улыбнулась.  - Основное преобразование внутренних органов происходит на седьмой день, заканчиваясь непродолжительной остановкой сердца. Что-то вроде клинической смерти, а полная перестройка всех функций организма происходит на сороковой день. 

- Интересно. Ей вспомнилось множество обьяснений сорокового дня после смерти, но никогда она еще не слышала этот вариант.

- Время всех изменений очень точное. С отклонениями до двух-трех часов, не больше. Так было всегда на протяжении уже нескольких тысяч лет.

- С Джеком что-то пошло не так? – догадалась Мари.

Фая кивнула.  Его сердце остановилось на второй день.

Мари побледнела.

Лейла сообщила, что врачи зафиксировали  физическую смерть, и никакие процедуры реанимации не помогли.   Так же думала и Лейла – продолжила Фая,  пока  не заметила признаки жизни и изменения тканей.

Мари не знала, как реагировать. - Может быть, это была просто клиническая смерть? Так случается. В мире не мало подобных  историй.
Фая вздохнула, помотав головой. После оживления медицинские приборы не фиксировали деятельность сердца, хотя пульсация, по словам Лейлы сохранялась.

- А что не так?

- Слишком рано произошла остановка сердца. Это должно было случиться только на седьмой день. Никак не на второй.

- Может быть это связано с его травмами – предположила Мари.

Фая пожала плечами – В нашей истории не было подобных  прецедентов, но, состояние инициируемого не может влиять процессы преобразования. Это законы.
Лишь бы им удалось продержаться до нашего прилета.

Глава 14.
Германия, военная база возле Фрайбурга. Капитан Никс.

   Старший инспектор Интерпола, капитан Дональд Никс прибыл на военную базу возле Фрайбурга с головной болью после бессонной ночи и в ужасном настроении. Так сложилось, что настроение у него никогда не бывало хорошим. Об этом знали сослуживцы, знакомые, которые чаще всего старались избегать с ним встречи.

Трехчасовой путь из гостиницы на базу в козенной машине он провел в размышлении. Срочное расследование Интерпола и нападение на него в Хилтоне связано друг с другом, а значит, на каком-то уровне происходит утечка.
Оставалось пока не понятным, почему  авиакатастрофа связана с такой активностью агентов? Что это не простая авария стало понятным уже вчера ночью. Чем больше он думал об этом деле,  тем больше убеждался в предстоящих сложностях, а значит, это дело для него. Подослать наемного убийцу  через несколько часов  после начала расследования – это уж слишком! У него даже закралось сомнение, что крот  - это Элен или кто-то из отдела связи. Но он столько лет знал  девушку, что отверг подобную мысль . Она слишком умна, что бы так глупо подставиться. В любом случае, нужно бы с ней встретиться с глазу на глаз.
В дорогое не случилось ничего экстра ординарогого, и он, наконец, оказался перед воротами военной базы, где его уже встречали.

  -Макс Грубер – представился бодрым голосом молодой лейтенант в военной форме бундесвера - высокий, статный, голубоглазый с коротко остриженными висками. Можно сказать, что форма ему к лицу.
- Никс – буркнул в ответ инспектор.
Не обращая внимания на холодность напарника, лейтенант продолжил. – Я слышал, что на вас совершено покушение – в его глазах читалось восхищение.
- Ничего серьезного – отмахнулся Никс. Докладывайте.

Лейтенант пожал плечами. – Пока ничего особенного нет. Немцы только начали свозить обломки самолета.  Я вас проведу к ангару. 
Они шли по чистым асфальтированным дорожкам озелененной военной базы, похожей скорее на санаторий. Никс подумал, что все военные базы похожи.
- Выводы пока делать слишком рано. По характеру разлета обломков на месте падения, можно сказать, что  взрыва на борту не было. Один из черных ящиков уже найден, специалисты его обрабатывают.
- Какая жара сегодня – Никс расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. И это в девять утра! Его парадный гражданский костюм сильно выделялся среди зеленой военной массы.

- Да, это лето сумасшедшее какое-то – кивнул Макс. Жара нечеловеческая, но не переживайте, тут в ангаре есть  кондиционеры.

- Лучше скажи, где у них кофе.

- Сюда.

Они вошли в прохладный ярко освещенный ангар, поднялись по винтовой лестнице на второй этаж, в комнату отдыха персонала, из которой открывался вид на собираемый самолет. Пока он был похож на груды искореженного металла,  лишь отдаленно напоминающего очертания лайнера.  Никс знал, что пройдет несколько недель, и весь самолет соберут из этих кусков заново, что бы определить причину  катастрофы.
Просторная комната отдыха с аппаратом для приготовления кофе, уютным диваном и телевизором оказалась пуста. Никс опустился в мягкий кожаный диван, а Грубер занялся кофе.
По ТВ передавали новости. Белокурая симпатичная немка сообщала  с беспристрастным лицом, что  сегодня утром в госпитале во Фрайбурге неизвестный  совершил зверское нападение  в нейрохирургическом отделении, убив трех охранников и медсестру.
И Никс и Грубер впились взглядами к экрану. Они знали, что в этом отделении находился пассажир с разбившегося авиалайнера. Единственный пассажир. Еще неизвестно, выживет ли он, но это потенциальный свидетель, поэтому любые неожиданности вокруг него любой полицейский, по долгу службы,  обязан  рассматривать как направленные против него.
-  Нападавшему удалось скрыться, - продолжала ведущая, - полиция начала расследование.  По случайным стечениям обстоятельств именно в этом отделении сегодня утром скончался последний остававшийся в живых пассажир рухнувшего двумя днями раньше авиалайнера. Медперсонал отделения сообщил, что его состояние было крайне тяжелым вследствие обширного повреждения внутренних органов,  что и привело, в конечном счете, к смерти, исключая насильственную смерть.

- Что?! – почти выкрикнул Никс. Да что там происходит?
Макс с опаской смотрел на ходящего взад-вперед капитана с безумным взглядом.
- И я узнаю об этом из новостей?
- Немедленно едем в больницу – скомандовал капитан, бросившись по ступенькам к выходу.
Макс Грубер едва поспевал за капитаном.
- Сколько езды до больницы?
- Минут двадцать  – ответил Грубер, - а с учетом утренних пробок и в полчаса можно не уложиться.
По пути к месту позвонили из центра.
- Капитан Никс? – утвердительным тоном начала Элен. 
- Что?
- Сегодня утром в госпитале скончался последний пассажир  самолета.
- Да что вы говорите?! – издевательским тоном спросил Никс.
Элен, почему я должен узнавать об этом из новостей? Кто-то в центре плохо выполняет свою работу! – Никс значительно поднял тон.
Напряженное молчание воцарилось в телефонной сети.
- Прости – наконец продолжил капитан, понимая, что Элен не виновна в промахах разведки.  Что думают немцы по поводу нападения в госпитале?
- Одна из версий – сумасшедший. Вторая – родственник умершего пассажира, не выдержавший психической нагрузки.  Ночью был зафиксирован звонок в отделение от человека, представившегося как  родственник пассажира с авиалайнера.
Капитан покачал головой.  - Троих вооруженных обученных охранников не мог убить родственник. У вас есть номер телефона?
- Звонок из общественного телефона на железнодорожном вокзале  Фрайбурга.
- Тфу!
- По мнению наших психоаналитиков, действовал ликвидатор высокого уровня. Вабрано наиболее удачое время за два часа до утренней смены охраны, когда больше всего снижено внимание. За полчаса до нападения была отключена система видеонаблюдения охраны больницы, где убиты двое сотрудников, еще один убит в нейрохирургическом отделении, и там же задушена медсестра. 
- Как раз в том отделении, где находился  последний пассажир с разбившегося авиалайнера, расследование которого я веду? – в голосе Никса читались издевательские нотки.

- Именно так.
- Психоаналитики связи между этими событиями не заметили случайно?  А так же со вчерашним покушением на меня.
- По характеру действий,  нападавшие на вас,  и те, кто действовали в госпитале, разные люди, однако общая связь имеется.

- А не успел ли этот ликвидатор убрать и нашего пассажира?

- Персонал отделения утверждает, что пациент умер естественной смертью, примерно за час до нападения, но проверить стоит. Иначе не понятна цель его действий.
- Ясно. Не нравятся мне эти совпадения. А что со вчерашним нападавшим киллером?
- Данных пока нет. С поступлением новой информации мы вас известим.
- Я еду сейчас в госпиталь. Чутье мне подсказывает, что ниточка все еще там.

- Я знаю, мы следим за вашим передвижением.

- Что известно о последнем пассажире? Есть ли какие-нибудь причины его ликвидации?

- Мы проверяем это. Пока известно, что он врач тридцати трех лет, имеет частную практику в Варшаве, холост. В связях с криминальным миром не замечен. Много путешествует.

- Зачем он летел в Лондон?

- Точной информации нет, но вполне возможно – очередное путешествие.

- Так добудьте ее! Как можно работать без информации? Никс положил трубку.

Черный фольцваген с сотрудниками Интерпола подъехал к воротам больничного комплекса.
Хмурые охранники внимательно изучали документы, вглядываясь в каждую букву, сверяли фотографии, и, наконец, пропустили.
- Раньше нужно было бдительность проверять – сказал молчавший до этого Макс Грубер.
- Вряд ли они виновны.  Там действовал профи.
Машина проехала еще несколько сот метров по зеленым окрестностям комплекса.

- Какой план? – спросил лейтенант
.
-  Посетим комнату охраны, узнаем последнюю информацию, может у них сохранились хоть какие-нибудь данные видеонаблюдения.

В комнату охраны больницы оказалось не так просто попасть. Даже документы инспекторов Интерпола не убедили хмурых, коротко стриженых  немцев, стоявших у входа с короткоствольными автоматами.
Потребовалось сделать несколько звонков, пока разрешение, наконец, было получено.

Внутри  царила  напряженная атмосфера. Что-то мрачное витало в воздухе. Трое убитых охранников. Такое случается не часто. Можно их понять – подумал Макс.
Люди в комнате разбились на группы, уткнувшись  в свой монитор. На экранах мелькали в ускоренном просмотре разные ракурсы больничных коридоров, комнат, улиц.

- Спрашивать их сейчас бесполезно – заметил Грубер.
- Кроме того, если бы они что-нибудь нашли, тут было бы значительно спокойнее. А если за два с половиной часа еще ничего не нашли, значит шансов мало. Никс искал глазами комнату начальника.
- Ганз Ланге – прочитал лейтенант на табличке перед стеклянной дверью с алюминиевыми жалюзи.
Сквозь щели было видно, что начальник занят телефонным звонком. Беглого взгляда оказалось  достаточно, что бы понять,  с кем он разговаривает.  То краснея, то бледнея, то вытягиваясь по стойке смирно, он молчал, изредка кивая или мотая головой.

Никс дернул напарника – идем, жаль терять время.
- Куда?
- Поднимемся в отделение.

Двигаясь по бесконечно длинному коридору, сотрудники Интерпола нехотя читали вывески в поисках нужного поворота или двери. Как выяснилось, кроме комнаты охраны, на этом подземном этаже в разных ответвлениях коридоров располагался морг, прачечная,  а так же множественные небольшие конторы статистики и подсобные помещения. Тут не было обычной для больницы суеты.
- До вспомогательной лестницы, судя по указателям, метров сто – сказал Грубер, показывая направление.
- Вот там мы и поднимемся в отделение – Никс решительно зашагал в указанную сторону.
Внезапный шум в конце коридора,  привлек внимание обоих.
Из бокового ответвления пулей проскочила кровать с пациентом. Две женщины в белых халатах  мчали  больного на  какую-то срочную процедуру.

Напарники переглянулись. 
- Насколько я успел заметить, - сказал Никс, глядя в сторону пустого коридора - на этом этаже нет больничных отделений или операционных. Куда они бежали?
Макс пожал плечами – больница. Мало ли куда.
Наконец, они дошли до железной двери, за которой начиналась лестница.
- К счастью,  не заперта.
- Это пожарная лестница – сказал капитан, поворачивая ручку, - она  всегда должна быть открыта.
Краем глаза, перед тем, как массивная дверь захлопнулась,  инспектор заметил в том же коридоре еще один промелькнувший силуэт.
- Что-то не так. Он колебался всего долю секунды.
- Идем, проверим – тихо сказал Никс, направляясь к перекрестку.
Указатель у развилки, где только что промчалась, словно курьерский поезд каталка с больным,  гласил, что слева находится морг, а справа целый ворох около медицинских учреждений.
- Они что, из морга так неслись? – Макс нахмурился. Странно это.
- Быстро за ними! – Никс бросился в противоположную моргу сторону.
- Что мы ищем? – спросил на бегу Макс.
- Как найдем, скажу.

Где-то далеко впереди слышались быстрые шаги и обрывки фраз.
Внезапно погас свет, погрузив бесконечные коридоры подземного этажа в кромешную тьму. Через несколько секунд включилось тусклое аварийное освещение, где-то снаружи взвыл запасной дизельный генератор, возвращая свет в жизненно важные помещения. К сожалению, подземный этаж к ним не относился.
Никс пытался по звуку шагов определить, куда им двигаться.
- К лифтам! – Макс бросился в очередное ответвление.

В конце коридора блеснули закрывающиеся металлические двери лифта, в которые тут же ударились невидимые предметы, высекая искры.
- Стреляют! – Макс прибавил скорости, доставая на ходу оружие. Грубер был  моложе и физически лучше подготовлен.

- Осторожно, не высовывайся! – окрикнул Никс, но было уже поздно.
Вслед за еле различимыми в шуме бега  хлопками, две свинцовые пули ударили в грудь лейтенанту, и он со стоном рухнул на кафельный пол.

Никс, прильнув к стене, осторожно осмотрел коридор. Пусто. Оттащив напарника в укрытие, осмотрел раны. Грубер тихо, вперемежку со стонами, ругался по-немецки.
– Зараза!
Капитан облегченно вздохнул, увидев под рубашкой бронежилет.  – Идти сможешь?
Грубер все еще ловил ртом воздух, восстанавливая сбитое дыхание. – Еще немного.
- Где тут лестница наверх?
- Должна быть справа или слева от лифта.
Никс выглянул в мрачный, таящий опасность коридор,  и быстрыми перебежками с  частой переменой направления, продвигался вперед.
- Да погоди ты – с укором сказал напарник, поднимаясь на ноги.
- Послышался еще один хлопок.  Никс отреагировал мгновенно. Пуля ударилась в стену возле самой головы, осыпав отбившейся штукатуркой лицо.
Почти сразу за ним раздались два громких выстрела. Оружие полицейских не имело глушителей.
- Стой! – громкий голос капитана разошелся эхом по пустым коридорам.  Психологический прием, не более.
Нападавший к этому моменту уже скрылся за лестничной дверью.
Оба инспектора в доли секунды заняли позиции справа и слева от двери. Никс осторожно дернул ручку.  Закрыто.
- Ах, ты, мерзавец!
Еще три выстрела сломали замок на двери. Но на ластичной площадке уже никого не было.
Они поднялись на этаж выше, осторожно проверяя лестницу и выходы.
- Стой! Не двигаться, бросить оружие! – крикнули по-немецки.   На нулевом этаже, где располагался главный вход в здание, их остановили вооруженные  охранники. Никс и Грубер показали значки полицейских.
К сожалению, были потеряны драгоценные секунды. На шум выстрелов прибежали еще с десяток охранников. Теперь в такой толпе можно затеряться, кому угодно – подумал Никс.

- Ищите высокого, спортивного телосложения мужчину лет тридцати с черными длинными волосами, в темных брюках и такого же цвета свитере.
- Команды здесь отдаю я – вмешался грузный средних лет немец с непроницаемым лицом, а вы пройдете со мной.
- Мы преследуем убийцу  – вмешался Грубер.
Но начальник даже не обернулся.
Никс помотал головой. Сопротивляться было бесполезно. Время упущено. Инспектора прошли с сопровождением в  знакомую комнату охраны,  прямиков в кабинет начальника. В комнате, по-прежнему,  оставалось включенными множество мониторов, но теперь охранники со злобными лицами следили за передвижением двух незваных гостей, однако  в кабинет с ними не пошли.
- И какого черта вы здесь делаете? – гневно спросил Ланге.
Армейская выправка, широкие плечи, гора мышц на почти двухметровом теле, и грубый шрам на правой щеке,   гражданская одежда.  Никс заметил фотографии на стене, где  Ланге в военной форме  с погонами оберстлейтенанта, что соответствует должности подполковника. 

- Старший инспектор Интерпола  Дональд Никс – полицейский равнодушно показал документы, понимая, что грубой силой против него  не попрешь. А это мой напарник  Макс Грубер. Впрочем, вам уже должны были доложить, что мы расследуем обстоятельства крушения пассажирского лайнера. Если бы подполковник не знал, кто они, то не провел бы прямиком в свой кабинет – просчитал Никс.
Лицо начальника несколько смягчилось, но психологическое давление не снижалось.
- Я знаю, кто вы, но что вы делаете на моей территории?
- Ганз Ланге – демонстративно прочитал Никс с нагрудной таблички, хотя прекрасно знал, как его зовут.  По данным Интерпола, сегодняшнее нападение на ваших сотрудников напрямую связано с крушением авиалайнера.

- Я уже объяснял сегодня прессе и повторю для вас лично, что никакой связи между этими событиями нет. Это просто действия умалишенного. Так же нет никакой связи между умершим пассажиром с разбившегося авиалайнера и сегодняшним нападением! Подполковник говорил по-немецки резко, отрывисто, убедительно.
- Так же, как и недавняя стрельба в коридоре – вставил Никс.
- Это вы устроили стрельбу!

Никс ехидно улыбнулся.  Грубер молчал, бросая острожный взгляд то на зарвавшегося Никса, то, на брызжущего слюной Ланге, предпочитая не вмешиваться.  Он все-таки, относился к полиции Германии и был ниже его по рангу.

- Скажите, господин Ланге, где сейчас находится тело умершего пассажира с авиалайнера?

- Он в морге – не колеблясь, ответил начальник охраны, невольно занявший позицию обороны.
Зато Никс наоборот, переходил в наступление.  – Его там нет.
- Что?!
Напарник  ничего не сказал, но в его взгляде читался тот же вопрос.
- Давайте проверим прямо сейчас – Никс указал на дверь.
- Что вы имеете в виду? – теперь в голосе начальника слышались нотки растерянности.
- Я утверждаю, что вы понятия не имеете, что происходит на вверенной вам территории. Идемте! Морг  тут совсем рядом.

- Хорошо, идемте – сдался Ланге.  Хотя я и не понимаю, какое отношение это имеет к делу.

Через полминуты кортеж из охранников и инспекторов Интерпола проследовал в другой конец коридора к массивным железным дверям морга.
Просторный пустой зал с белым кафелем на полу и  множеством ячеек на трех стенах хранил мертвую тишину и запах формалина.
На единственном столе лежали несколько папок, и тускло мерцал экран монитора.
- Где работник? – рявкнул начальник.
Подчиненные охранники прятали взгляды.  В  их обязанности не входило знать, где находится служащий морга.
- Начинаете нервничать, господин Ланге?
Ганз сел за стол, клацнул мышкой. Экран вспыхнул, оживился, высвечивая заставку перезагруженной системы. Это и понятно – недавнее  отключение электричества.    Ланге запустил программу с кодами охраны, что бы  просмотреть последние записи. К сожалению, со вчерашнего дня не значилось ни одного нового поступления.  Он знал, что тела погибших сотрудников охраны были увезены в судебную медицину, поэтому их записи  не должны были проходить тут. Но где запись об умершем в нейрохирургическом отделении, о котором доложили сегодня утром?
Ганз схватил трубку, набрал номер. – Нейрохирургия?  Ганз Ланге говорит.
Когда из вашего отделения увезли тело пассажира с разбившегося самолета?
Видимо, на другом конце что-то проверяли. – А кто знает? – сорвался начальник.
Записей с нужной фамилией в компьютере тоже не значилось.

- Если бы ваши дуболомы не помешали нам сегодня, то преступник, скорее всего,  был бы схвачен – Никс в упор разглядывал краснеющего начальника охраны.
А  теперь идемте искать тело. В конце концов, это не иголка в стоге сена.

Глава 16.
Испания, Анна Алварез.

-Кроме  того, в 13.00 прилетает из Лондона Натали, которой вы заказали частный рейс – крикнула ему вслед секретарша, но дверь уже захлопнулась. Услышал ли ее босс она так и не поняла.

Анна  недоуменно пожала плечами. Не пропускающий обычно ни единой мелочи босс, сегодня проигнорировал ее слова о необычности сообщения от англичанина. Конечно, он может прочитать и проанализировать все сообщения позже на компьютере, так как они дублируются,  но все равно, сегодня он ведет себя странно.

   Плотно закрыв дверь, начальник внешней разведки вошел в свой кабинет. Многие посетители  определили бы эту просторную прямоугольную комнату, как старомодную со смешанными стилями. В интерьере действительно сочетались старые, а местами старинные предметы. Длинные книжные полки, по обеим сторонам от входа, почти до самого потолка заставленные книгами, казалось, давили на посетителей. Слева, в самом конце комнаты располагалось всегда занавешенное единственное окно, и стол. Триглеросса прошел к  массивному  дубовому столу с изумрудного цвета сукном и резными ножками, выполненными  искусным мастером в стиле эпохи ренессанса. Слева над  столом заняла свое место картина короля Испании Хуана Карлоса первого, а с другой  стороны свой участок стены делили между собой флаг с гербом  Испании. 
Он опустился в черное мягкое кожаное кресло, откинул голову, осмотрелся.  На столе, как обычно, лежали одна – две папки с дожидающимися своей очереди документами,   да старомодный телефон в стиле семидесятых годов прошлого века.

Секретарша знала, что босс не любит завалов, поэтому, даже когда приходит множество бумаг, требующих его вмешательства, она подкладывает их равномерно.

Триглеросса медленно провел руками по краю стола от середины к краям, словно гладил любимую женщину, нащупал снизу крохотные окошки сенсорного экрана, считывающие отпечатки пальцев. После подтверждения владельца, тихонько зажужжали внутренние механизмы, стол ожил,  словно спящий робот трансформер. Из его недр   выдвинулся тонкий монитор, открылась снизу панель  с клавиатурой, щелкнули открывающиеся замки на тумбах.
- Доброе утро – приветствовал металлическим голосом компьютер.
-Последние сообщения – скомандовал испанец.
На экран мгновенно вывелся список на пару страниц с перепечаткой голосовых сообщений из памяти автоответчика,  а так же сообщения внутренней электронной почты.
Он довольно быстро прокручивал колесиком мышки страницу, мотая головой. Пока глаз ни на чем не задерживался.
Министр обороны просит поддержки в палате конгресса. Не читая сообщение полностью, он поставил галочку для положительного ответа. С этим человеком у него сохраняются давние хорошие отношения, и они негласно помогают друг другу.
Сообщение от неизвестного  человека об очередной террористической сети  Басков в Испании он перенаправил своим заместителям.  Еще около десятка довольно быстро пролистал, не удостоив вниманием, наконец, остановившись на том, что искал.
Он представил на мгновение низкий глубокий голос Бату, медленную обстоятельную манеру разговора, которую невозможно перепутать.  – Здравствуйте, меня зовут Бату Ланкастер, и это сообщение для начальника разведывательной службы. Демократические дебаты 01.05.14  в Испании под угрозой. Третья сторона желает повлиять на исход голосования силовыми методами.  Встреча через  Дюрера.
Он вытащил из стола белый лист бумаги, быстро набросал несколько строк, сверяясь, время от времени  с  сообщением на мониторе.

   Странно – подумала Анна Альварез, глядя на закрывшуюся дверь в кабинет босса. Сегодня он совершенно не похож на себя. И, если он проигнорировал сообщение мистера Ланкастера, то ее оно заинтересовало. Она открыла на компьютере сообщение, перечитала два раза. Странно все это. Какие дебаты? К тому же, первое мая будет  всего через неделю. Ничего не слышала ни о чем подобном. Она набрала дату на компьютере. Стоп! Да тут ошибка 01.05.14.  Босс меня убьет – ей вдруг стало не хорошо. Неужели я так глупо ошиблась? Она открыла автоответчик и прослушала сообщение в первоисточнике. Нет, мужской голос упомянул именно 2014 год – ноль один, ноль пять четырнадцать.
- Еще более странно - девушка обхватила виски ладошками. А кто такой Дюрер? Она припомнила лишь Альбрехта Дюрера,  немецкого живописца шестнадцатого века, мастера ксилографии.  И поиск в интернете не дал ничего подходящего, кроме этой фамилии.  Она знала несколько его картин. Что интересно, каждая из них содержала огромное количество тайн, над которыми бились лучшие умы. Даже она в свое время  увлекалась их расшифровкой. Одна из знаменитых его картин называется «меланхолия» со знаменитым  магическим квадратом.

Она открыла в интернете известную черно-белую репродукцию картины.  Написана в тысяча пятьсот четырнадцатом году – прочитала она.   Анна на мгновение замерла, глядя на цифры в сообщении. 01.05.14.  Ее вдруг осенило. Это же 1514 год, а не первое мая 2014 года!  Сообщение мистера Ланкастера неоднозначно указывает именно на  «меланхолию»  Дюрера. Ее охватило нервное возбуждение. Инстинктивно заправив черные локоны за уши, - признак внутреннего беспокойства, - она продолжила жадно читать о картине в википедии. Ей вспомнился ее первый парень, с которым встречалась,  когда она училась на первом курсе юридического факультета в университете. Он учился на историческом направлении, вернее уже  заканчивал.  Гарсиа – так звали ее парня, - увлеченно рассказывал о многих исторических тайнах. Просто был помешан на них. Однажды он поведал ей о магическом квадрате из картины Дюрера. Как и в любом магическом квадрате – Гарсиа рассказывал очень увлеченно, с горящими глазами, - в квадрате Дюрера сумма цифр в столбцах по горизонтали и вертикали одинакова. Но Дюрер сумел подобрать цифры так, что и по диагонали они имели ту же сумму, что и в столбцах – тридцать четыре. Кроме того, сумма четырех чисел в середине квадрата тоже равнялась тридцати четырем. Но и это еще не все. Дюрер сумел вписать в этот квадрат числа написания картины – 1514 й год.

    Анна с улыбкой нашла цифра 15 и 14 в нижней строчке  квадрата.  Но самое интересное было в другом. Подобные квадраты использовали для шифровки в эпоху, когда сохранность передаваемого сообщения была под угрозой, а иных способов, кроме как гонец не существовало. Тогда с одним гонцом переправлялся обычный  текст, не содержащий нужной информации, а с другим пересылалась матрица в виде квадрата из цифр, с помощью которого расшифровывалось основное послание. Все буквы из слов сообщения раскидывались по квадратам по порядку. Цифры в квадрате указывали на номер буквы. Первые шифровки были слишком просты, поэтому их вскоре забросили, перейдя на более прогрессивные методы. В настоящее время любой второкурсник исторического факультета смог бы расшифровать с помощью основного послания и матрицы нужный текст. Разгадывание ребусов для Анны Алварез было любимым занятием детства, благодаря отцу. К сожалению, отец ушел рано, оставив их с матерью без средств к существованию, но любовь к тайнам привилась навечно.   Она помотала головой, отгоняя тяжелые воспоминания, и продолжила.
Ее охватило трепетное волнение, когда она расставляла в нужном порядке буквы из сообщения мистера Ланкастера, согласно номерам в квадрате Дюрера, словно прикоснулась к древней тайне. Постепенно странное сообщение преобразовалось в нечто новое. 
- Ничего себе – прошептала девушка, глядя на результат своей работы.
«Сегодня в шесть у восточных ворот  парка Жоан Миро». 
Парк Жоан Миро, или парк дель Эскошадор – известный парк в центре Барселоны, основанный в восьмидесятых годах двадцатого века. Уютное место с множеством террас, Аллей, площадок. Прекрасное место для прогулок и уединения.
 
Интересно, босс знает о шифре, или еще не открывал почту? Она потянулась к трубке, но телефонный звонок опередил ее.

- Да – ответила секретарша бодрым голосом – по высветившимся цифрам  она видела, что звонил он.

- Анна, я хочу сегодня вечером отдохнуть – в голосе слышалась неподдельная усталость. Отмени, пожалуйста, все встречи после обеда. И, чуть помедлив,  поправился – с часу дня.
Она чуть не подпрыгнула на стуле  - значит, прочитал и расшифровал. Ее так и подмывало сказать: может, пригласите меня сегодня вечером в кафе – отдохнем, расслабимся,  - и понаблюдать за  его реакцией. Но ответила коротко – хорошо, сделаю.

Если он отменил все встречи, значит, мистер Ланкастер очень важный человек – размышляла девушка, - и мало того, скорее всего, они знакомы. Уж слишком быстро Александр Триглеросса, начальник разведки занялся расшифровкой. Почему он отменил встречи с часу дня? Встреча ведь в шесть.  Анна вспомнила, что  в это время прибывает из Лондона на его частном самолете Натали.  Самолет, лимузин – продолжала мысленное расследование Анна, - значит, он повезет ее на свою виллу. Не похоже, что бы он пригласил девушку из Англии для любовных утех, да еще на своем частном самолете.  Девиц для этого полно и здесь. Одно дело, когда он возвращается с ними после какого-нибудь турне и совсем другое, когда приглашает вот так, почти официально. 
Стоп! – глаза девушки расширились, - опять Англия. Мистер Ланкастер ведь тоже англичанин. Анна потерла виски – не люблю, когда что-нибудь не понимаю. Она перевернула листок бумаги, на котором только что написала расшифрованное послание, нарисовала три окружности, вписав в каждом из них по букве. Т, Н, Л. Триглеросса, Натали, Ланкастер. Есть ли между ними связь? Внутренняя интуиция подсказывала, что эти люди связаны. Но как?
Почему  девушку он привозит сюда на частном самолете, а джентльмен приходит сам, можно сказать, тайно, назначив встречу с помощью старинного масонского шифра?
Явной связи между ними не просматривалось, - пришла к заключению Анна, -  но, как бы то ни было,  слишком много таинственного в последнее время у Триглеросса, а я знаю место и время встречи. Она раздумывала не долго…

ГЛАВА 18.
Испания, Триглеросса.

    В этот день шеф внешней разведки Александр Триглеросса приехал на работу по нескольким причинам, но ни одна из них не касалась  безопасности Испании.
Русский ученый проспит в лаборатории до вечера. С ним нужно будет повторить в течение первой недели несколько сеансов облучения ульртафиолетом. Это уменьшит его зависимость от солнечного света, от чего страдали новообращенные геоценты в прошлом. Главные изменения произойдут в первые семь дней, когда только формируются новые особенности организма,  поэтому они так важны для воздействия.  Помощи от него ожидать в ближайшее  время не придется. Он, конечно, придет в себя уже сегодня к вечеру с ощущением полной дезориентации  и потери памяти, но о работоспособности пока говорить рано. А вот после этого его участие будет как нельзя кстати. 
Из всего запланированного  на сегодня, самым приятным, хотя и непредсказуемым событием была встреча с Натали. Наверняка, ее услугами пользовалась не одна разведка мира. В свое время, наводя о ней справки, он наткнулся на весьма высокопоставленных чиновников как европейских, так и американских спецслужб.
- Ну, чтож – широко улыбнулся он, - попробуем избавиться от лишнего груза. Судя по последним данным, девушка вылетела в Испанию, и кажется, у нее есть не только праздный интерес.
Стремление к бессмертию, вечной молодости, безусловно, сильнейший стимул, который может  превзойти все что угодно – и любовь к родине,  и глупые политические интриги, и сиюминутную власть,  и богатства.  Только нужно создать зависимость  от его личного присутствия.  Новообращенные ощущают невероятную силу, вседозволенность,  что толкает их на неоправданные эгоистичные поступки.  Лишь зависимость может дать подчинение и власть.  Собственно, именно для этого  Триглеросса готовил последние два года русского ученого.
Натали, безусловно, чувствует сильную сторону и примкнет к ней, как только убедится в серьезности намерений – размышлял Триглеросса.  Значит, нужно показать ей эти намерения.  Она умная и сама сможет разобраться.

   Встреча с Ланкастером наоборот, представлялась тяжелой, хотя и предсказуемой. Слабеющий центр будет умолять сохранить мир между собратьями перед наступающей катастрофой. Мир, которого не было уже семь столетий. Лишь видимость. Братья давно разделились, настоящей сильной, единой власти не существовало уже давно, а в сложившейся ситуации центр начал подготовку к обращениям людей, несмотря на свой же запрет. Впервые  представится возможность бить либералов из центра их же политическим оружием. Он достал папку из недр тяжелого стола, пересмотрел материалы. Никаких сомнений в намерениях центра не оставалось.  Ну, чтож, - Триглеросса усмехнулся, представляя лицо соперника, - они сами себе вырыли могилу. Нарушая тишину и незаметное тиканье больших часов, мелодичный перелив телефоного звонка отвлек Триглеросса от размышлений. Он поднял трубку.
- Вам звонок из Германии  - завораживающим, чуть хрипловатым голосом сказала Анна, добавив: по секретной линии.
Гадать, кто на этой линии, не нужно было. После нескольких провалов устранения, казалось, обычного человека, у Триглеросса появилось сомнение в отношении этой личности, и он потребовал своего агента докладывать обо всех изменениях в ведении дела.
- Больного перевезли в частные владения, недалеко от госпиталя – сказал измененный компьютерной программой голос. Небольшое устройство в телефоне агента полностью перекодирует входящий через микрофон звук, и с полусекундной задержкой выдает совершенно иной,  синтезированный программой голос. 
Триглеросса присвистнул.  Да что там происходит? – подумал он.  Больного в коматозном состоянии с тяжелейшими травмами после авиакатастрофы, перенесшего к тому же клиническую смерть,  перевозят из госпиталя в какое-то частное заведение.  События не укладывались в голове, но, как бы то ни было,  дело нужно довести до конца, тем более в свете последних перемен с этой странной личностью.
- На этот раз ошибок быть не должно – лишь коротко сказал он, повесив  трубку.  Даже в измененном программой голосе слышались нотки власти и угрозы. Триглеросса откинулся в кресле, закрыл глаза. Кто этот Джек? Почему судьба его так любит? Случайность ли это?
Долгая жизнь научила его  прислушиваться к внутреннему голосу. Случайности не случайны, особенно, когда они повторяются. 

Перед тем, как оставить работу, он сделал несколько звонков доверенным людям, тщательно  проверил данные в папке, составив мысленную программу действий.

   Шеф вышел из кабинета около двенадцати часов. Вид элегантный, лицо сосредоточеннное. Совсем не такое, когда он шел на свидание – отметила про себя Анна. Впрочем, Триглеросса способен и на спектакль, ведь ей известна причина  его раннего ухода с работы.  А женщины, даже если им нет никакого дела  до мужчины, способны проявлять ревность, если в поле зрения появляется другая женщина.
Она понимала, что Шеф тонкий психолог и вряд ли допустит подобного состояния соперничества у женщины, которая ему нравится – то есть к ней.  Анна не проявляла к боссу  интереса, но и ослаблять хватку не хотела, сохраняя дистанцию. Охотник мужчина – должен быть в постоянном напряжении и ожидании достижения цели.

Анна посмотрела на пластиковые папки разной толщины с вложенными  листками, ожидающими подписи Триглеросса.  Самое время наведаться к нему  в кабинет, подбросить работенки – подумала секретарша.  Его комнтата скорее всего не находится под видео наблюдением. Босс любит следить за остальными, но допустить возможность, что бы кто-то наблюдал за ним, не мог.  В приемной наверняка установлены скрытые камеры – поэтому у меня минуты две-три, что бы не вызвать подозрения – столько обычно требуется, что бы отнести в его комнату документы для подписи.
Анна взяла увесистую кипу бумаг, и с деловым важным видом медленно проследовала в кабинет  босса. Осторожно осмотревшись, и не найдя ничего внушающего опасения, она села на кресло перед столом-трансформером.
Пленки с отпечатками пальцев Триглеросса она сделала давно и хранила на всякий случай. А секретами своего знаменитого стола он хвастался раньше, когда хотел добиться ее доверия,  расположения и близости.   До последнего дело не дошло,  но все остальное  Анна сыграла прекрасно.   Она аккуратно приложила пленки к своим большим пальцам и мягко, затаив дыхание,  прикоснулась к сенсорным экранам на внутренней крышке стола.  Если что-то пойдет не так – сработает сигнализация.  Щелкнули внутренние замки, заработали скрытые механизмы, едва заметно подался вперед ящик стола, поднялся из его недр компьютерный экран.
- Добрый  день - сказал синтезированный компьютером женский голос. От неожиданности Анна подпрыгнула – она не знала, что существует голосовое приветствие.  Она ощутила, как бешенно бьется сердце, готовое выпрыгнуть из груди.  Всего лишь программа – выдохнула она, стараясь успокоиться. Времени у нее совсем ничего – поэтому, нужно просмотреть только последние данные на компьютере, которые помогут пролить свет на события.
С помощью недокументированных функций операционной системы, она просматривала в обратном порядке материаллы и файлы, которые зафиксировал компьютер. Там были сообщения, которые она оставила ему с автоответчика, их она пролистала не читая. Далее была запись в строке поиска по картине Дюрера меланхолия. Анна улыбнулась – значит, она научилась понимать мысли и действия босса. Она ощутила правильность направления, ускорив поиск, но остальные ссылки вели в никуда, а времени, к сожалению уже не оставалось.  В основном тут были документы, касавшиеся безопасности страны,  которые Анна видела и раньше, передавая на подпись боссу.  Промелькнул документ из НАСА о глобальном потеплении и необычной активности солнца. 
- Странно, что босс интересуется такими вещами – подумала Анна, да еще на работе.  Документы, связанные с русским ученым, прибывшим в Испанию днем раньше, Анна тоже видела.
- Не то, не то! Она то и дело бросала быстрый взгляд на часы – времени уже почти не оставалось. Полминуты – не больше - подумала она,  когда на глаза попались две  старых отсканированных  фотогрфии  или, скорее рисунки, которые босс открывал совсем недавно, хотя хранились они в папке уже больше пяти лет.  Судя по количеству обращений к этим документам, фотографии ему важны. На одной из них, уже выцветшей, хотя и сохраняющей кое-гда цвета,   запечатлена группа молодых улыбающихся, в странных одеждах людей на природе. Луг с зеленой невыской травой впереди,  справа за спинами лес и горы слева. Что-то вроде фотографии студентов или молодых работников на пикнике.   Анна попыталась представить, знает ли она такое место, но поняла, что оно ей незнакомо.  Она еще раз бросила взгляд на странные, непонятно из какой эпохи одежды этих людей, и перевела вгзляд на следующую фотографию.   На другом, черно белом рисунке, а это, несомненно,  был рисунок, выполненный простым карандашом, как она теперь видела, запечатлен молодой человек лет тридцати с красивым  волевым  лицом и короной на голове.  Чуть выступающие скулы, сильный, но не квадратный подбородок  и свисающие из-под семизубцовой короны вьющиеся светлые волосы. Анна на мгновение подумала, что это перерисовка какого-нибидь портрета одного королей или принцев  испании. Она всмотрелась внимательно, но не сумела найти в памяти сходство ни с одним из королей.
Странно – подумала Анна, посылая на распечатку оба документа, затем удалила с компьютера следы своих недавних действий. Беззвучно скрылся в столе монитор,  тихо заработали запирающие стол-трансформер механизмы.  Она аккуратно положила  распечатанные рисунки между документами, и вернулась в свою комнату. Она уже входила в приемную, когда раздался звонок телефона на рабочем столе, выводя ее из равновесия. Быстрыми торопливыми шагами она подошла к своему столу, глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. На  экране высветился номер Триглероса. Сердце забилось еще быстрее – уж не следил ли он за ней или за своим компьютером.
- Да – как можно более спокойным голосом сказала секретарша.
- Ты еще на работе? – в тоне слышалось скорее удовольствие, чем укор.
- Раскладываю папки с неотложными делами для вашей подписи.
- Хорошо.
После небольшой паузы – видимо босс раздумывал,  продолжил деловым тоном – ты мне будешь нужна сегодня вечером.  Подьезжай к пяти тридцати к гостинице Эсперанза.
Он даже не спрашивал, будет ли она занята, хочет ли она ехать.  Это не рабочее время, и Анна вполне могла отказаться, но втянутая в какую-то пока непонятную  ей игру,  сама желала оказаться в центре событий.  Гостиница Эсперанза находится минутах в пяти от  парка Эскошадор, где должна пройти встреча босса с мистером Ланкастером – быстро размышляла Анна. Значит, Триглеросса  приглашал ее именно туда, судя по времени и месту встречи, которые она уже успела выяснить утром, раскрыв шифр послания Ланкастера.
- Это что-то срочное? – Анна не могла просто так сразу согласиться, но ей очень хотелось узнать подробности этого секретного дела.
- Твоя помощь понадобится на одной важной встрече – тон голоса Триглеросса не изменился, оставаясь деловым, начальствуещим, не терпящим отказа. Но чуть смягчившись, добавил – я не часто прошу тебя о помощи. Сегодня тот самый день.
Анна тихо  торжествовала.
– Я так понимаю, встреча будет деловой – она говрила, стараясь не изменить ни интонацию в голосе, ни скорость речи.  В принципе, его просьба не выходила за рамки, если не учитывать  то, что Анна уже успела узнать, но последнее придется скрыть от босса.
- И о ней не должны знать лишние люди.
- Хорошо, я поняла. 
На другом конце провода положили трубку.
Анна откинулась на своем мягком с пружинящей спинкой стуле, вытянула ноги, сложила ладошки вместе, прикрывая нижнюю часть лица – так ей лучше думалось. Некоторое время она неподвижно сидела, игнорируя все мысли, пытаясь расслабиться и собраться. Каким-то внутренним женским чутьем она знала, что происходящие события далеко не ординарные, но пока катастрофически  не хватало фактов.

- Да, о потеплении НАСА не врет – подумала она, - в последне дни жара все усиливалась, а сегодня даже утром было крайне некомфортно на улице. Хорошо, что босс не сторонник национальных традиций, и поставил в офисе кондиционеры.  Она припомнила, что и русский ученый, которого недавно пригласил Триглеросса, так или иначе, исследовал изменение климата. От этих русских чего угодно ожидать можно – может, они там климатическое оружие   испытывают. Она улыбнулась глупости, но затем задумалась – мысль показалась ей не такой уж безумной.  Во всяком случае, это обьясняло вовлечение спецслужб разных стран на самом высшем уровне в  дело, казалось, не имеющее к ним  никакого отношения. Интересно, мистер Бату Ланкастер  и Натали Кроуфер, с которым сегодня встречается босс, имеют дело к этому или нет?  Что-то подсказывало ей, что ответ положительный.
Взгляд упал на отпечатанные недавно рисунки, лежащие поверх папок с документами.  Она вглядывалась в детали, поворачивала листки, пытаясь хоть как-то связать их с боссом или ответить на вопрос – почему эти странные рисунки находяться в его документах, и с какой целью он обращался к ним совсем недавно.  Анна сощурила глаза - странная корона у этого парня.  Жаль, что при распечатке потерялась четкость и некоторые детали.  Нет, это явно не испанская корона – наконец заключила она. Эту обрамляли ветки растения, переплетающиеся с двумя змеями – по одной на каждой стороне. Никогда подобного не видела. Лицо обладателя короны тоже не было ей знакомо, как ни старалась она найти хоть какую-нибудь зацепку.
Она взяла лист с рисунком группы людей. Взгляд упал в центр композиции. Хм, сразу я этого не заметила.  Голова человека в середине увенчана короной!  И, хотя рассмотреть из-за размеров было трудно, но сомнений не оставалось. Она еще раз взглянула на портрет, затем на групповую фотографию.  Несомненно, это был один и тот же человек. Рассмотреть элементы одежды не представлялось возможным, но это явно не современная одежда. Длинноволосые мужчины с чуть крупноватыми, на ее взгляд, чертами лица в брюках и накидках по типу коротких камзолов или курток, и миловидные женщины, с заплетенными косами,  в длинных почти до пят платьях.  Лица  спокойные,  не напряжены, кое-кто даже улыбается, словно королевского присутствия никто не замечает. Что-то не состыковывалось в этом рисунке, запечатлившем, похоже, реальную сцену.
Это  коммуна какая-то, или секта, или группа исследователей, или студенты на пикнике – подумалось ей. Хотя, нет, ни на исследователей, ни на студентов  они не похожи – одежда скорее праздная, чем рабочая или спортивная,  да и корона сбивала с толку.  Место, где все это запечатлено, ей было не знакомо.  Дикая, первозданная природа, вдали от городов и деревень. Справа от  людей, как она уже успела отметить при первом просмотре,  широкий луг, уходящий до самого горизонта, а  слева  виднелись зеленые склоны гор, у подножья которых начинался лес.
Ничего. Ни одной зацепки, ни одной точки, ни одного штриха, который мог бы помочь понять.
Анна взглянула на часы, вздохнула. Пора. Еще предстоит переодетья, подготовится к встрече.