В школе мистицизма семь концентрических кругов людей.
Первый, самый поверхностный круг, состоит из тех, кто пришел только из детского любопытства или уже собранных предрассудков, кто глубоко внутри против. Им будет позволено увидеть только поверхностную часть школы. Дело не в том, что что-то будет спрятано, но из-за самого своего подхода они не смогут увидеть ничего большего, чем поверхностное.

Да, они смогут видеть физические жесты учеников, движения или как они сидят в молчании, но они не смогут видеть медитацию. Они смогут видеть физическую позу медитирующего, но не его переживания. И, конечно, они придут к выводу, что все это чепуха — ничего не происходит.

Есть вещи, которые могут произойти, лишь если вы откладываете ум в сторону. Ум — это преграда, не мост. Люди первого круга считают, что ум имеет большую ценность — как его можно оставить позади? Они чувствуют себя очень умными, потому что не оставили ум позади. Это круг для тех, кто приходит, как журналист — для предубежденных людей, которые знают, что они знают.

Второй концентрический круг будет для ищущих. Ищущие — не предубеждены, они не являются христианами, иудеями, индуистами, мусульманами, буддистами, они пришли без выводов, пришли с открытым умом.

Они смогут видеть немного глубже. Нечто от таинственного коснется их сердец. Они преодолеют преграду ума. Они осознают, что нечто безмерной важности происходит здесь — что в точности, они не сразу смогут себе представить, но они начнут смутно осознавать, что нечто важное происходит. Их поиски могут быть более интеллектуальными, чем духовными, но они могут осознавать — конечно, очень туманно и смутно, что происходит нечто большее, чем видно невооруженным глазом.

Третий круг будет для сочувствующих, для тех, кто находится в глубокой симпатии, кто готов немного двигаться со школой, кто готов петь, танцевать и участвовать, кто не только задает вопросы, но уже готов изменить себя.

Четвертый круг будет эмпатическим. Симпатия означает только дружелюбие. Эмпатия означает, что человек не только дружественен, но и чувствует своего рода единство, единение… Человек чувствует себя вместе со школой, чувствует что происходит. Человек встречается, сливается, сплавляется и становится одним целым.

Пятый круг для учеников, посвященных — для тех, кто не только чувствует сердцем, но и готов посвятить себя. У людей пятого круга возникает великая любовь, чистая божественная любовь, которая содержит медитацию как аромат.

Шестой круг будет для тех, кто почти прибыл — для адептов, сиддхов. Для тех, чье путешествие почти подошло к концу, кто не только ученик, посвященный, саньясин, но и становится сиддхой, чье путешествие приближается к окончательному завершению. В определенном смысле они уже прибыли.

И седьмой кругбудет состоять из артхатов и бодхисаттв. Архаты — это посвященные, которые прибыли, но не заинтересованы в том, чтобы помогать прибыть другим. Бодхисаттвы — это те, кто прибыл, но чувствует великое сострадание к тем, кто еще не прибыл. Бодхисаттва — это артхат с состраданием. Он задерживается, он продолжает оглядываться назад и звать тех, кто еще спотыкается в темноте. Он помощник, он слуга человечества.

Есть два типа людей. Человек первого типа чувствует себя хорошо, когда он один; он чувствует некоторое неудобство в отношениях, он чувствует себя немного беспокойным, отвлеченным. Человек этого типа становится артхатом. Когда он прибыл, он покончил со всем. Теперь он не оглядывается.

Бодхисаттва — это второй тип: человек, который чувствует себя в отношениях легко. Он более склонен к любви. Путь бодхисаттвы — чистая любовь. Путь артхата — чистая медитация. Чистая любовь содержит медитацию, как аромат. Чистая медитация содержит любовь только как аромат, это не ее центр.

Седьмой кругбудет осознавать шесть других, шестой круг будет осознавать пять других — высшее будет осознавать низшее, но низшие никогда не будут осознавать высших. Первый круг не будет осознавать ничего, кроме первого круга. Он будет видеть здания, магазины, деревья, дороги, весь ландшафт… он будет видеть все эти веши. Он не будет осознавать высшего — низшее не может осознать высшее.

Это один из фундаментальных законов жизни — только высшее знает низшее, потому что оно прошло через низшее. Люди первого круга будут слушать только слова, и видеть только внешнее. Они не способны видеть существенное, ядро.

«Как длинна ночь для ночного сторожа,
Как длинна дорога для усталого путешественника,
Как долги блуждания многих жизней
Для дурака, упустившего путь.
Если путешественник не может найти
Мастера или друга, чтобы идти вместе,
Пусть лучше он идет один,
Чем в компании дурака. „Мои дети, мое благополучие!“
Так дурак тревожит себя.
Но как он может иметь детей или благополучие?
Он даже не хозяин самого себя.
Дурак, знающий, что он дурак,
Гораздо мудрее.
Дурак, считающий себя мудрецом —
Полный дурак.
Пробует ли ложка суп?
Дурак может прожить всю жизнь
В компании Мастера,
Но все же упустить путь.
Язык пробует суп.
Если ты пробужден в присутствии Мастера,
Одно мгновение покажет тебе путь.
Дурак — враг самому себе.
Его зло в его бездействии.
Как горько он страдает!
Зачем делать то о чем ты пожалеешь?
Зачем навлекать на себя слезы?
Делай лишь то, о чем ты не пожалеешь,
И наполни себя радостью».

Это из «Дхаммапады» — сборника изречений Будды. Будда придает слову «дурак» не его обычное значение. Для него дураком является тот, кто живет в уме и ничего не знает о не-уме, тот, кто живет в информации, знании, кто не почувствовал вкуса мудрости; кто хорошо знаком с писаниями, но не испытал вкуса ни единого мгновения Истины. Он может быть великим эрудитом, очень знающим, потому что это единственный способ скрыть свое внутреннее невежество. Конечно, они знают, что сказали другие, но это не настоящее знание.

Слепой может собрать всю существующую информацию о свете, но он все же останется слепым. Он может говорить о свете, он может писать о свете трактаты; он может быть очень умным в том, что касается предположений, изобретения теорий, но все же он остается слепым и ничего не знает о свете. Но собранная им информация может обмануть не только других, но может обмануть и его самого. Он может начать думать, что он знает, что он больше не слепой.

Мир религии — не есть мир дуальности. Это — мир одного. Вы должны найти ваше собственное сердце, совершенно пустое, пустое от всего этого мусора, всей этой чепухи — вы есть просветленный, истина, целое. И нет никакого другого опыта,
который идет еще дальше. Окончательный опыт состоит в том, что вы исчезаете, и нет никого, ничего, кроме чистого осознания. Это не будет ваше или мое осознание. Это будет просто осознание.

А сейчас, перед тем как вы станете просветленными, несколько шуток и строчек из поэм.

Кабир — мистик Индии. Начало поэмы, написанной им, звучит так: «Я искал мою душу, моего друга. Но на самом деле найдя себя, я нашел не себя. Капля, исчезнувшая в океане, где ее теперь искать? Меня больше нет. Океан исчезает во мне, теперь Я — целое».

Канзан, мастер дзен, говорит: «Я поднимаюсь по дороге на Холодную Гору, по дороге на Холодную Гору, которая никогда не кончается. Обширные долины усыпаны камнями. В широких реках густятся сочные заросли, мох скользкий, хотя не было никакого дождя, сосны вздыхают, но это не ветер, кто может выбраться из ловушек этого мира, и посидеть со мной среди этих белых облаков?»

И притча. Один суфийский мистик всю свою жизнь был счастливым, никто не видел его несчастным, он все время смеялся. Он был самим смехом, все его существо источало аромат праздника. Он состарился, пришел день его смерти, он лежал на своем смертном одре, и тем не менее радовался смерти и весело смеялся.

Тогда один ученик сказал ему: «Мы поражены. Сейчас вы умираете. Почему вы смеетесь? Что в этом смешного? Мы чувствуем себя такими грустными. Много раз в течении жизни мы хотели спросить вас, почему вы никогда не грустите. Ну хотя бы теперь, глядя в лицо смерти, будьте грустным. А вы по-прежнему смеетесь! Как вам это удается?».

И старик ответил: «Секрет прост. Я спросил об этом у своего Мастера. Когда я был молодой, я пошел к своему мастеру; мне было всего семнадцать лет, а я был уже несчастным. А мой мастер был стар, ему было семьдесят лет, он сидел под деревом и смеялся безо всякой на то причины. Рядом ничего не было, ничего смешного не происходило, никто не рассказывал шуток или чего-нибудь подобного. А он смеялся. И я спросил его: „Что с вами, вы сошли с ума?“ Он ответил: „Когда-то и я был таким же печальным, как ты. И вдруг меня осенило: Это мой выбор, это моя жизнь“. С тех пор, каждое утро, просыпаясь, прежде чем открыть глаза, я спрашиваю себя: „Абдулла, — так его звали, — чего ты хочешь? Страдания? Блаженства? Что ты выберешь сегодня?“ И всегда получается так, что я выбираю блаженство».

Это выбор. Попробуйте. Утром, как только проснетесь, спросите себя: «Абдулла! Наступил еще один день! Каковы твои планы? Что ты выберешь — страдание или блаженство?» И разве кто-нибудь из вас выберет страдание? А почему? Да потому, что такой выбор неестественен — по крайней мере, до тех пор, пока человек не начнет испытывать блаженство в страдании, однако и в этом случае вы выбираете блаженство, а не страдание.